Продавец грез

— Когда я понял, что предал фундамент, мне нужно было найти основы собственной жизни. Именно тогда я покинул лечебницу и надолго изолировал себя от общества для того, чтобы найти самого себя. Это был долгий путь. Я много раз сбивался с него. Но со временем я вышел из своего кокона и превратился в маленькую ласточку, парящую над улицами и проспектами, побуждая людей к поиску самих себя, — проговорил учитель и, снова повеселев, добавил: — Осторожно, друзья, это сумасшествие инфекционное!

Люди опять заулыбались и разразились аплодисментами, словно давно жаждали заразиться — такие люди, как я, Бартоломеу, Барнабе, Журема, Моника, Димас и многие другие. Я вспоминаю тот день, будто это случилось только сегодня, день, когда меня, желающего отказаться от всего, учитель ошеломил поэзией, прочитанным с чувством стихотворением, содержание которого заставило меня примириться с моими основами. Отдельные мысли, заложенные в этом стихотворении, до сих пор находят отклик в моем сознании.

Пусть будет вычеркнут из анналов истории день,
когда родился этот человек!
Пусть утром того дня высохнет роса,
что окропляет траву!
Пусть затуманится погожий день,
несущий радость путнику!
Пусть ночь, в которую был зачат этот человек,
будет беспокойной!
Пусть на небе этой ночью исчезнут звезды,
украшавшие его своим блеском!
Пусть забудутся улыбки и страхи его детских лет!
Пусть уйдут из его памяти все перипетии и происшествия!
Пусть будут вычеркнуты из летописи его зрелого возраста
мечты и ночные кошмары, обретения ума и глупости!

Мы заразились безумием одного продавца идей, научившего нас не отказываться от того, чем мы в сущности являемся. До этого мы все были «нормальными», то есть — совершенно больными. Нам хотелось быть своего рода богами, но мы не понимали, что это влекло за собой лишь постоянные перегрузки и стресс: ведущие к неврозу обязанности заботиться о своем общественном лице, отдавать должное мнению других, собираться с духом, подвергать себя наказанию, быть требовательным к себе и другим. Мы потеряли легкость бытия. Мы были похожи на болванов, погруженных в собственные ограниченные мыслишки. Нас научили работать, делать карьеру и, к сожалению, равным образом быть специалистами в предательстве собственной сути в тот короткий промежуток времени, который отпущен нам на существование.

Если бы я мог повернуть время вспять

После описания и интерпретации истории огромного дома учитель с большим воодушевлением изложил свои последние идеи. И он снова не стал превозносить свое «я», а заговорил о своей незначительности. Опять обратился к поэзии, прозвучавшей как глас вопиющего в пустыне. Устремив взгляд в пустоту, словно находясь где-то далеко-далеко, он вновь привел нас в замешательство. Он установил неформальную связь с неизвестным мне Богом. Забыв о том, что находится на большом стадионе, заполненном людьми, он воскликнул:

— Бог, кто Ты такой? Почему Ты прячешь свое лицо под покровом времени и не порицаешь мои безумные поступки? Мне не хватает знаний, и Тебе это очень хорошо известно. Ногами я ступаю по поверхности земли, однако же умом я лишь касаюсь поверхности знаний. Я смертельно ранен высокомерием, полагая, будто что-то собой представляю. Даже до такой степени, что когда я говорю, что чего-то не знаю, я показываю свое высокомерие тем, что знаю хотя бы то, что ничего не знаю.

Сказав это, он опустил глаза, быстро посмотрел на руководителей, ненавидевших его, потом взглянул на первые ряды и произнес глубокомысленную речь, каким-то волшебством проникшую в самые дальние уголки наших душ.