Продавец обуви. Как я создал Nike

Поэтому я бросил продавать энциклопедии и все так хорошо знакомое мне отвержение вместе с ними и обратился к объявлениям, где говорилось, что кто-то куда-то требуется. Довольно скоро я обнаружил маленькое объявление, выделенное в газете широкой черной рамкой: ТРЕБУЕТСЯ: ТРЕЙДЕР, ПРОДАВЕЦ ЦЕННЫХ БУМАГ. Для этого я подходил гораздо лучше. В конце-то концов у меня была степень MBA. И перед отъездом из дома я успешно прошел собеседование с Дином Виттером.

Проведя небольшое исследование, я выяснил пару вещей об этой работе. Во-первых, мне предстояло трудиться в компании Investors Overseas Services, которую возглавлял Бернард Корнфилд, один из самых известных бизнесменов 1960-х годов.

А во-вторых, офис компании был расположен на последнем этаже башни, стоящей прямо на пляже. Двадцатифутовые окна смотрели прямо на бирюзовое море. Оба этих фактора мне понравились и заставили быть очень убедительным на собеседовании. Каким-то образом, после того как неделями я не мог уговорить ни единого человека купить энциклопедию, я уговорил команду Корнфилда взять меня на работу. Невероятный успех Корнфилда и захватывающий вид из окон заставляли забыть о том, что комната была всего лишь бойлерной.

Корнфилд был знаменит тем, что спрашивал всех своих сотрудников, действительно ли они хотят разбогатеть. И каждый день дюжина молодых людей с глазами голодных волков демонстрировали, что они этого хотят, очень хотят. С неистовой яростью и самоотдачей они терзали телефоны, совершая холодные звонки по буклетам и отчаянно добиваясь личных встреч.

Я не был хорошим переговорщиком. Я вообще не был переговорщиком.

И тем не менее я владел цифрами и знал продукт: Фонд Дрейфуса. Более того, я знал, как говорить правду. И похоже, людям это нравилось.

У меня получилось быстро назначить несколько встреч и сделать несколько продаж. За неделю я заработал на комиссионных достаточно, чтобы заплатить свою часть аренды за несколько месяцев вперед, и еще прилично денег осталось на воск для серфовой доски.

Я жил одним днем, и в последнее время это чувство у меня обострилось благодаря тому факту, что мир, похоже, катился к своему концу. Ядерное противостояние с Советским Союзом обострялось буквально каждую неделю. У Советов было три дюжины ракет на Кубе, США хотели, чтобы их там не было, и обе стороны выдвинули свои последние условия. Переговоры были окончены, и Третья мировая должна была начаться с минуты на минуту. Если верить газетам, ракеты должны были посыпаться с небес ближе к вечеру. Ну в крайнем случае завтра с утра. Мир представлял собой Помпеи, и вулкан уже выбрасывал пепел.

Ну ладно, соглашались все вокруг, когда человечеству придет конец, вид на ядерные грибы оттуда, где мы сейчас, будет ничем не хуже вида, который откроется из любого другого места. Алоха, цивилизация.

А затем – сюрприз, и мир был помилован. Кризис миновал. Небеса, казалось, вздохнули с облегчением, а воздух стал яснее и прозрачнее. Наступила идеальная гавайская осень. Дни, полные довольства и чего-то, близкого к блаженству. Но потом эти дни сменились острым беспокойством.

– Мне кажется, пришло время покинуть этот рай, – сказал я Картеру.

Я совсем на него не давил. Я не думал, что в этом может быть необходимость. Мне было очевидно, что пора возвращаться к нашему плану. Но Картер нахмурился и выпятил подбородок.

– Слушай, Бак, я не знаю.

Он встретил девушку. Он хотел остаться на Гавайях, и как я мог ему при таком раскладе возражать? Я сказал ему, что понимаю его. Но почувствовал себя подавленным. Я отправился на долгую прогулку по пляжу. «Игра окончена», – сказал я себе. Последнее из того, что я хотел, это упаковать свои вещи и вернуться в Орегон. Но я также не представлял себе, как поеду дальше, путешествовать вокруг света в одиночку. «Езжай домой, – сказал мне тихонько внутренний голос. – Найди нормальную работу. Будь нормальным человеком». Затем я услышал другой тихий голос с такой же интонацией. «Нет, не возвращайся домой. Продолжай. Не останавливайся».

На следующий день я подал заявление об уходе из своей бойлерной.

– Плохо, Бак, – сказал один из начальников. – У тебя было реальное будущее в продажах.

– Бог не велит, – пробубнил я.

Тем же вечером в туристическом агентстве в соседнем квартале я купил открытый билет на самолет, действительный в течение года для любой авиакомпании, летящей в любом направлении. В День благодарения 1962 года я подхватил свой рюкзак (не очень мне понятно, куда девался чемодан) и пожал руку Картеру. Капитан самолета заговорил по громкой связи на японском языке с пулеметной скоростью, и меня бросило в пот. Я посмотрел в окно, на сияющий красный круг на крыле. Была ли моя идея безумной? Может, кстати, безумным был я сам? Даже если так, то уже поздно было обращаться за профессиональной помощью.