Продавец острых ощущений

На то, чтобы связаться с Масленниковым, времени ушло прилично. То ли связь на озерах барахлила, то ли дежурный Олег не сильно рвался выполнять указания столичного полковника, но сведения о местопребывании Анархиста Гуров получил только через час.

Поселок Ферма, где, по словам осведомителя, проживал Удовиченко, располагался примерно в тридцати километрах от Индустриального района. Недалеко от железнодорожной станции в бараках, где раньше селили работяг с железной дороги, теперь собирался всякий сброд. Местные власти о незаконном захвате территории знали, но исправить положение никак не могли. Сколько раз разгоняли оттуда народ, столько раз он обратно и возвращался. Зимой там почти никого не оставалось, а вот летом место оживало и каждый год обрастало все новыми поселенцами.

Зарегистрирован Анархист был в трехкомнатной квартире, доставшейся ему в наследство от матери, но там он не проживал уже больше полугода. По заявлению соседей, появлялся в квартире он примерно раз в месяц короткими набегами, основную часть времени квартира пустовала.

Почему, имея в городе приличную по пермским меркам квартиру, Удовиченко вдруг переселился к маргиналам, дежурный объяснить не мог, а больше спросить было некого. Гурову не хотелось терять двенадцать часов, он решил ехать на железнодорожную станцию немедленно. Кто знает, сколько пробудет Анархист в стихийном поселке? Дождется Гуров утра, приедет в бараки, а Удовиченко след простыл. И что, начинать поиски заново?

Олег от идеи ехать в поселок на ночь глядя в восторг не пришел. Он попытался отговорить полковника от этой затеи, но достаточно веских аргументов не нашел. Ехать каких-то полчаса, а ждать возвращения Масленникова почти двенадцать часов — это существенная разница. Уточнив маршрут, Гуров выехал на поиски Удовиченко, пообещав дежурному, что будет держать с ним связь и, в случае необходимости, обязательно позвонит.

До бараков Лев добрался без происшествий. Проехав по Нестюковскому тракту, выехал на федеральную трассу, у первого перекрестка свернул на дорогу, ведущую к поселку, а там по поселку до берега реки Большая Риса оставалось совсем немного. Бараки располагались дальше самой станции, вдоль берега, и представляли собой отдельный мини-поселок. Гуров оставил машину у первого барака и дальше пошел пешком.

В первый барак заходить не стал. Вход в барак так зарос травой, что было понятно — внутри он никого не найдет. Второй барак, двухэтажное строение с довольно крепкой крышей, отстоял от первого метрах в тридцати и выглядел более обжитым. Туда Лев и направился. Он поднялся на крыльцо и толкнул дверь. Солнце еще не село, поэтому внутри оказалось довольно светло. У боковой стены прямо на полу сидел человек. В черном рабочем комбинезоне, в бейсбольной кепке, надвинутой на глаза. Ноги, обутые в утепленные калоши, вытянуты вперед. Длинные волосы распущены по плечам, руки упрятаны в карманы. Понять, мужчина это или женщина, было невозможно.

— Добрый вечер, — поздоровался Лев. Ответа не последовало. Он подождал и продолжил: — Вы здесь живете?

— А кого это волнует? — голос у человека оказался еще более нейтральный, чем внешний вид.

— Просто интересуюсь. — Гуров присел на корточки, чтобы оказаться на уровне глаз собеседника.

— Осторожный ты, — неожиданно произнес человек.

— В каком смысле?

— Осторожный и аккуратный. И пахнет от тебя хреново.

— Разве? Не замечал, — с трудом сдержал улыбку Лев. Запах, исходящий от собеседника, вобрал в себя все «прелести» немытого тела и общественной уборной, так что слышать подобное замечание из его уст было смешно.

— Ментом пахнет, а в наших краях этот запах не уважают, — продолжил человек. — На твоем месте я бы тут не задерживался.

— Я бы с радостью, да не могу. Мне одного человека найти нужно.

— Во как! Человека, — протянул собеседник. — Ты кто, парень?

— Мент. А ты кто?

— Я? Я-то Артемка с Таганки. Москвичом еще кличут, а кто артистом. Лет двадцать на Таганке отбатрачил, а теперь вот здесь обосновался. Так-то здесь неплохо, народ не пакостный, тепло и пожрать всегда есть. С Москвой не сравнить, но кому она нужна? Я ею наелся досыта. Заглотит, прожует и выплюнет, как использованную резинку жевательную. Ты, видать, тоже оттуда, из столицы?

— Точно, — подтвердил Гуров.

— В Пермь за своим «человеком» приехал? — Артемка дождался положительного ответа и покачал головой: — Напрасно. Если твой человек в бараках засел, значит, желания у него общаться с миром нет. Не найдешь ты его, а и найдешь, толку не будет.

— Придется попытаться. Может, поможешь?

— С чего вдруг?

— Как земляку, — просто ответил Гуров.

Ответ Артемке понравился. Он улыбнулся, и улыбка у него оказалась на удивление приятной.

— Как земляку? — повторил он. — Хорошо сказал. Ладно, выкладывай, кого ищешь, может, и помогу как земляку.

Лев назвал кличку Удовиченко. Артемка наморщил лоб, пытаясь вспомнить, о ком идет речь.

— Анархист, Анархист… Что-то не припомню такого, — подумав, проговорил он. — Точно знаешь, что у нас осел?

— Должен быть здесь, — подтвердил Гуров. — Может, по имени его знаешь? Виктор Петрович он.