Продавец перемен

– Ты знаешь, Лиза, дети, конечно, ужасно переживали. Это была трагедия для их маленьких миров. Они плакали и не знали, куда себя деть, когда родители, наплевав на приличия, оскорбляли друг друга и прилюдно ругались. Родители Виктóра, если вы помните, были не очень любящими людьми и никогда не помогали его семье. Да он особенно на них и не рассчитывал. Друзья поддержать деньгами тоже не могли. Так бывает. Прекрасная квартира отошла банку за долги. Все закончилось в суде. Они развелись.

– Джеймс, и все-таки есть продолжение? – спросил Макс.

– Четыре года, – продолжал старик, – Виктóр был в кризисе. Все по классике: рухнул бизнес, он начал пить, несколько раз лежал в больнице с сердцем, скатился на дно. И у него никак не получалось встать на ноги. Он был весь в долгах, одинок, без постоянной крыши над головой да еще терзаемый потерей семьи и огромным чувством вины перед детьми. Долгих четыре года он не мог ничего добиться, что бы ни делал. Он ходил на тренинги и консультации, даже обращался к магам и ясновидящим, но не получал ответа. И вот однажды он сел и задумался. Он задал себе первый вопрос.

– Какой? – с нетерпением воскликнула Лиз.

– Принцесса, он спросил себя: «Почему я?»

– И каков ответ?

– Друзья мои, когда он задал себе этот вопрос, он понял, что хочет быть жертвой, он ждет, когда ему помогут. И вот в свои сорок лет он осознал: или он останется обиженным мальчиком, ждущим одобрения и помощи, или станет успешным.

– Джеймс, а как же он это понял? – спросил Макс.

– Очень просто, друзья мои, стремление жить стало сильнее стремления выживать. Другими словами, Макс, как и ты, он понял, что он теряет. И с этого момента его жизнь перевернулась. Только этот трудный, затянувшийся выбор помог Виктóру поменять свою старую парадигму мышления, поменять свой контекст, создать новую картину мира.

– Какое-то противоречие, Джеймс. Он же был топ-менеджером, насколько я помню. Значит, он был успешным человеком, – удивилась девушка.

– Да, принцесса, ключевое слово «был». И когда он столкнулся с самым важным для него стимулом, вернее, с его потерей, он оказался неготовым быть сильным без этого стимула.

– А какой стимул? – любопытничала Лиз.

– Давайте вместе поразмышляем. Я адресую этот вопрос вам, попробуйте на него ответить, – улыбнулся старик.

– Я даже представить себе ничего не могу, – ответил Макс.

– Хорошо, давайте намекну, – предложил Джеймс. – Как вы думаете, какие ценности вынес из своего детства Виктóр? С какими решениями он сталкивался?

– Я немного не понимаю, с какими такими решениями? – спросила Лиз.

– Решениями по поводу жизни.

– Я, кажется, понял, мистер Сайзерленд, – начал Макс, – его решения есть то, что он думает о мире, так?

– Да, мой друг! Отлично! Развивай мысль дальше, пожалуйста.

– Тогда, тогда, тогда… – вслух размышлял Макс, – я понял. Он так упал и скатился потому, что для него дружная семья была стимулом. Его любили дети, а он обожал их. И при всех шероховатостях и эмоциях он любил жену, а она любила его. И когда он потерял семью, его ценности исчезли.

– Молодец, Макс. Это само собой. И тут вперед вышло его более «глубинное» решение. У вас есть картина его детства. Какое, как вы думаете, решение? – допытывался старик.

– Наверное, что его не любят, – ответил Макс.

– Да, Макс. А если развернуть детально – его не любят, не принимают таким, каков он есть, не поддерживают. И соответственно, отсюда следуют еще более глубинные решения о самооценке. Он недостоин хорошей жизни, его не ценят, а значит, незачем стремиться к лучшему. Вот и все. Этим объясняется его долгая трансформация.

– Джеймс, а как же поверить в себя, если с детства тебя ни во что не ставили? Как это можно сделать? – спросила Лиз.

– Это нелегко, я бы сказал даже – сверхтрудно, но возможно. Для этого необходимо отследить те чувства, эмоции и ощущения, которые возникают, когда человек находится в старых решениях, в старом контексте, и перестать их переживать вновь и вновь. Мы привыкаем к таким ощущениям и хотим их испытывать снова и снова. Так вот, чтобы поменять картину мира и начать действовать по-новому, необходимо первоначально использовать эту схему работы над собой. И это ключ к переменам.

– Кажется, я понял, Джеймс, – воодушевился Макс, – мое желание посомневаться выражено в определенных образах и чувствах. И как только я их буду испытывать, значит, я в старом контексте, так?

– Отлично, молодой человек. Именно так! – подтвердил мистер Сайзерленд.

– О господи, Джеймс, не зря ты стал легендой! – восхитилась девушка.

– Я посвятил этому жизнь, моя девочка, – ответил с улыбкой старик.

– Как же интересно узнать, кто эти персонажи твоих историй, Джеймс, – просительно проговорила Лиз.

– Друзья, давайте я сохраню интригу и тайну личной жизни. Скажу только, что персонажей из рассказанных мною историй вы знаете.

– Ничего себе. – удивился Макс. – Ты хочешь сказать, что эти люди успешны и заметны, раз мы их знаем? – спросил журналист.

– Именно так, Макс. Именно так.

– Круто! – снова восхитилась девушка.