Продавец прошлого

Быть может, Рузиль ей просто приглянулся?..

— Вот сучка, — процедила сквозь зубы Юлия, сидящая рядом. — Я ей парик со скальпом сдеру!

— А что, правда парик? — удивился Рузиль.

Ведь волосы Зари выглядели вполне натурально.

Юля лишь фыркнула, посмотрев на мужа, как на полного идиота…

Тут она неожиданно поднялась с места и заявила во все горло:

— У меня тоже есть стих!

Зари с интересом посмотрела на жену Рузиля.

— Прекрасно! — казалось, она искренне рада этому.

Хотя в ее взгляде промелькнула насмешка.

— Прошу! — Зари уступила Юлии свое место.

Юлия встала за трибуну, смущенно улыбнулась, глядя на немногочисленную аудиторию слушателей. Даже столь малое количество человек смущало Юлю. Она всего лишь хотела сместить с трибуны эту ненавистную Зари, при этом даже не подумав, какой стих будет рассказывать. Решив растянуть время, Юля представилась:

— Здравствуйте, уважаемые любители искусства. Меня зовут Юлия Яхудина. Я — жена Рузиля Яхудина, известного в стране писателя, — она задержала взгляд на муже, и тому пришлось подняться под всеобщие аплодисменты.

Рузиль обвел взглядом зал и вдруг заметил Вадима, вчерашнего читателя. Тот скромно сидел в дальнем углу. Завидев своего кумира, Вадим кивнул в знак приветствия.

— Я, конечно, не звезда поэзии, но в юности тоже кое-что сочиняла. Ну, знаете, этот период… — Юля запнулась, почувствовав, что не так начала выражать свою мысль. — Это — такой период в жизни каждой девушки… Особый период… Первая любовь, первый поцелуй, бабочки в животе… Девушки меня поймут. Я была мечтательной натурой. Мечтала о принце на белом коне. Принца своего я нашла. Вот он, перед вами. Я очень сильно люблю его. Он безумно талантливый человек. К тому же, у него — добрая душа, он очень чуткий. Я горжусь тем, что именно я стала его женой. Я люблю его больше жизни и посвящаю свой стих ему, — Юля пронзительно посмотрела на Рузиля и начала читать. С чувством, с выражением. Так, как ее учили когда-то в школе. В каждую забытую строку, которая, будто по команде, всплывала в памяти, она вкладывала душу. И стих, будто робкое сердце влюбленного, раскрывался перед ней, и с каждой секундой ей удавалось вспомнить новую строку.

Я — девочка с голубенькими глазками,
Еще с наивным детским нежным взглядом,
Я — девочка, рисующая красками,
У Дьявола — совсем другие взгляды.
Я — девочка,
Я — Ангел,
И не даром,
Имею два крыла я за спиной,
Я — девочка,
Я — Ангел,
И отдает пожаром нимб мой,
Сверкающий над головой…

Юлия замерла, глядя на любимого. Рузиль смотрел на нее, открыв рот от изумления. Он и не знал, что жена стихи писала.

Зал утонул в тишине. Все смотрели на них обоих — Рузиля и Юлю. Никто не понял, что произвело впечатление больше — ее вступительная речь или сам стих.

Но выступление понравилось всем.

Первым нарушил тишину Вадим, громко хлопая в ладоши.

Это подхватили и остальные.

— Браво! — выкрикнул Тимур, громко аплодируя. И уже через секунду это слово доносилось со всех уголков комнаты. Юля заметила, что даже Зари восхитилась ее выступлением и громко кричала «Браво!», активно хлопая при этом в ладоши.

Юля сошла с трибуны. Она направилась к своему мужу, и все провожали ее взглядом.

Если она хотела снести с пьедестала Зари, то это получилось. Но, глядя на эту темноволосую девушку, Юля поняла, что Зари ей не соперница. Все бессмысленно. Ведь эта красотка была восхищена выступлением Юлии ничуть не меньше, чем остальные.

А соперницы искренне радоваться не умеют.

Следующей вышла Лилия. Она уже давно писала стихи, и с удовольствием зачитала один из них. Но Лиля не посвятила его кому-то одному, а смотрела на каждого из своих немногочисленных слушателей.

Потихоньку уходит лето,
Начинают дождинки капать.
Солнца мало и мало света.
Значит, осень блуждает где-то.

Подкрадется она поближе,

Заставляя природу плакать.
Небо серое станет ниже.
Значит, снова тоска и слякоть.

Значит, снова в душе ненастье?

По дорогам гуляет ветер.
Дождь смывает былое счастье.
Ты недавно другую встретил…

Но я счастлива буду снова,

Всё вчерашнее мной забыто.
Все тревоги слезами смыты,
Я для новой любви открыта.

Лиля сорвала свою порцию оваций и вернулась на место.

Потом выступали и другие, но они читали стихи уже не так выразительно, как первые три поэтессы.