Продавец вечности

Как и предупреждали знающие люди, первый похоронный агент явился через пятнадцать минут — задолго до «Скорой». Толстый, шумный, настойчивый дядька сразу начал совать под нос эксклюзивный договор, полный цикл услуг навязывать.

Марьяна охолонила:

— А вы мобильную связь в гроб предоставляете?

— Чего?

— Муж велел: чтобы обязательно встроенные динамики. Телефон с усиленной батареей. На двести часов, и заряд должна держать минимум год.

Бодряк хмыкнул:

— А на фига? Раз умер дома, значит, всяко вскрытие будет, там точно добьют. Не останется у него технической возможности позвонить.

— На фига — это не вам, а мне решать, — отрезала Марьяна. — И раз не можете оказать услугу, нечего тогда про полный цикл трепаться.

Но толстяка не прогнала — пусть остается, конкуренцию создает.

Очень быстро подтянулись и другие — мадам в черном бархатном пиджаке с алой гвоздикой в петлице, трепетный, тонкокостный дядечка с лицом школьного учителя, гламурный молодой человек с наглым взором и помадой на губах куда ярче, чем у нее. Марьяна всех приветила, отвела в мужнин кабинет, велела вести себя тихо, ждать. Сама пока что встретила докторов, полицию, провела к смертному одру. Отвечала машинально на вопросы представителей власти и ломала голову: черное платье с длиной чуть выше колена — это траур или уже легкомыслие?

Ей всего пятьдесят четыре, она заслужила право немного побыть веселой вдовой. Как воздаяние за годы скучной семейной жизни, ангельского терпения и аскезы.

Когда спровадила докторов, полицейских и тело супруга (санитары выторговали тысячу рублей за дезодорацию и десять тысяч за макияж), отправилась в кабинет. Лица у агентов красные, вид взбудораженный — явно все это время ругались. Но драки вроде не устроили, мебель цела.

Но хотя друг другу конкуренты, цены снижать отказались тоже дружно. Да еще причитают: мол, нельзя, чтобы транспорт у одних, а ресторан — у вторых. Горланят в три глотки, каждый своим эксклюзивным договором размахивает. Только тихоня в костюмчике в общей склоке не участвует.

— Тогда конкурс устрою, — решила Марьяна. — У кого из вас оркестр есть?

— У меня имеется! Духовой! — радостно отозвался толстяк.

— Боже! Какое дурновкусие! — закатил глаза рафинированный.

— Зачем вам этот пережиток прошлого? — укорила дама в бархатном пиджаке. — Похоронная музыка несовместима с православным отпеванием!

— Мне не духовой нужен, а чтобы скрипки, — вспомнила Марьяна. — Супруг какой-то «Эйр» хотел. Это Бах, что ли. Или Бетховен. Точно не помню.

Похоронщики примолкли, в недоумении уставились друг на друга. В наступившей тишине из дальнего угла гостиной донеслось:

— Бах. «Эйр», она же Сюита номер три. Исполняет струнный оркестр. Скрипки, альты, виолончели, контрабас. Лучше шестнадцать человек, но шестерых вполне хватит. Можно студентов консерватории позвать. И стараться будут, и возьмут недорого.

— А этого, как его… Альбинони, — вспомнила Марьяна еще одну мужнину волю, — смогут?

— Для Альбинони, конечно, идеален орган. Но есть прекрасные вариации, когда главную партию исполняет солистка. Или гобоист. — Без запинки оттарабанил культурный.

Прочие поглядели в его сторону с ненавистью.

— Цена вопроса? — спросила Марьяна.

— Студенты вечно голодные, — сдержанно, сообразно скорбному поводу, улыбнулся скромник. — Тысяч за пятнадцать сговоримся.

— А гроб с окошечком у тебя имеется в прайсе? — вспомнила еще одно пожелание супруга Марьяна.

— Откуда у него?! — взорвалась дама в бархате. — Он из частной лавочки! Только ящики небось деревянные! А у нас — ассортимент. Связи! Государственная структура!

— И вообще, не видно, что ли: лопух! С таким тело будете с утра до обеда ждать! На кладбище уже к ночи приедете! — подхватил багровый толстяк.

Но Марьяна только усмехнулась:

— Баста, карапузики. Пусть лопух, зато стараться для меня будет.

Худосочные и не приспособленные к жизни, не совсем в ее вкусе. Но после мужниных отекших, вялых пальцев на артистичные кисти похоронного агента она смотрела почти с вожделением.

* * *

В нищете супруг не оставил, и торговаться за каждую рюшечку на гробе Марьяна не собиралась. Но культурный (нет бы пользоваться моментом и впаривать самое дорогое из прайса) со смущением в голосе предложил:

— Мой служебный долг — развести вас на максимум, но я хотел предупредить: цены в прейскуранте завышены минимум втрое. Не связывайтесь с ритуальным агентством. Все услуги возможно заказать самостоятельно. Автобус напрямую в транспортной компании, гроб — у производителя.

Марьяна взглянула внимательно:

— Твой-то интерес в чем? Хочешь от своего агентства слевачить? За комиссионные от гробопроизводителей?

— Нет, нет! — возмутился тот. — Я ничего ни от кого не получаю. Просто перед вами неудобно. Такое горе, мужа только что потеряли. А тут мы — на вашей беде наживаться.

— Тебе что до моей беды?

— Ну… вы такая красивая и беззащитная женщина, — смутился интеллигент, — не могу я на вас бизнес делать. Хоть и обязан.

— Да, — фыркнула она снисходительно, — ты бизнес вряд ли сделаешь. Кто тебя в агенты-то взял?

— Первый заказ. Испытательный срок.