Продавец

Иногда я оставалась на ночь у Егора, и тогда мне приходилось быть тихой, очень тихой, я попробовала и нашла в этом свою особую прелесть и заодно подушку, которой в случае форс-мажоров закрывала себе лицо, гася свой крик.

Иногда мы не виделись неделю или больше, потому что у него магазин и учеба, у меня работа, работа и работа, и у нас была Вася. Тогда утром меня будил звонок в дверь, а позже, когда однажды запутавшись в пижаме, я упала по пути ко входу, я попросту дала Егору ключи от своей квартиры — поцелуй и слова «Василина… Вася, у нас есть тридцать минут…»

Мои возражения, а, как девушка, я должна была возразить, длились не больше двух минут, конечно же, чтобы не спугнуть удачу. То, что передо мной была моя удача во плоти, с серыми глазами, горячими руками и шепотом мне в шею «уже 28 минут, Василина», как раз в тот момент, когда его руки сдергивали с меня футболку, я не сомневалась ни на минуту.

Не сомневалась я в своей удаче, когда Егор протянул ключи от своей квартиры со словами «на всякий случай», и случай нашелся почти сразу. Не сомневалась, когда зайдя в магазинчик, который когда-то хотела взорвать, обнаружила подсобное помещение и, повесив на дверь табличку «технический перерыв», соблазнила своего продавца с помощью того самого красного платья, и на этот раз он нашел его «обалденным и выше всяких похвал» все те полторы минуты, пока видел его на мне.

По выходным мы ходили на горки в парк, прихватив с собой санки и Маню, потому что без Мани никак нельзя было кататься. Я хорошо понимала Васю, мне без Егора тоже было не интересно в парке, хотя я и ходила пару раз только с Васей, научив её лепить снеговика, а она меня — половой идентификации оных, оказывается у снеговиков-мам «должны быть сиси». Я была полностью согласна с Васей, но когда вечером смотрела на себя в зеркало, была удручена, что приличной снего-мамы из меня не получится. О чем тут же сообщила продавцу, чтобы он не питал иллюзий, если вдруг ему в ближайшее время понадобится мама-снеговик — я решительно не подхожу на эту роль.

«У тебя классные сиськи», — получила я смс.

«Обе, две», — было продолжением.

«Я люблю твои сиськи», — было следующим смс от продавца, до поворота ключа и его «у нас есть тридцать минут, Василина» и быстрого сдергивания моей кофточки с последующим внимательным изучением моей груди, каждой по отдельности, и заключением «у тебя красивая грудь… очень», и «вкусная», и «обалденная», и «Василина, завтра выходной, проведи эту ночь со мной», и моим «хорошо, но у нас же еще есть двадцать восемь минут?.», и его «О, да…», и идеальными пальцами, которые пробегаются по моей ставшей красивой груди, и греховно бархатным «ты такая красивая, Василина… ты сводишь меня с ума».

Утром, когда моя грудь была официально признана восхитительной, я сама — красивой, а некоторые части тела — неприлично вкусными, наши с Егором ноги заплелись в причудливые косы, а его руки выводили круги на моих бедрах, замок на входной двери повернулся, и на цыпочках вошла Настя — сестра Егора, та самая, с клонированными ногами. Дверь в комнату всегда была открыта «на всякий случай», но этот случай никак не включал в себя появление длинноногой сестры Егора. Настя округлила глаза, потом демонстративно их зажмурила, потом изобразила лицом хомяка и показала рукой в сторону кухни, что выглядело довольно смешно, на самом деле, поэтому я рассмеялась глядя Егора, который уже одевался, чтобы выйти к сестре.

— Ты можешь поспать или выходи, будешь кофе?

— Аха… — сказала я, поэтому мне не оставалось ничего другого, как встать и оправиться в ванную комнату, где я попыталась изобразить хомяка, но у меня получилась снежная баба, зато с восхитительной грудью, — подумала я.

В двухкомнатной квартире по цене однокомнатной очень мало места и прекрасная слышимость, поэтому мне пришлось стать свидетелем разговора.

— Значит ты теперь трахаешь эту крошку?

— Нет.

— Нееееет?

— Нет, я не трахаю, как ты изящно выразилась, эту крошку.

— А почему у неё такой вид?

— Какой? Без сахара? — видимо Егор делал кофе.

— Оттраханный у неё вид, как у меня сегодня… с утра.

— Пфф… перестань, моя сестра в шестом классе, она не знает, что такое секс.

— В шестом классе у твоей сестры были месячные, и она знала, что такое секс, ей рассказал её старший брааааатик.

— Выдрать бы ноги этому брааатику, тогда моя сестра во втором классе. Я не хочу знать про её, прости господи, оттраханный вид, избавь меня от подробностей, а.

— А я хочу подробностей… а… ааа… грязных деталей… уууууу… — в тот момент, когда лицо Насти снова изображало хомяка, я вошла на кухню. — О, привет, меня зовут Настя.

— Василина, — ответила я хомяку, — Вася.

— Ого… Две Васи — это круто, у тебя теперь, брааатик, все желания исполняются? — интересно, почему она спрашивает братика, а смотрит на меня?

— Ну, те, что он озвучил, — честно ответила я. Меня спросили, я ответила. Я — честная женщина и на все вопросы отвечаю честно.