Продавец

Я помнила Машку, только тогда она училась в средней школе, а сейчас передо мной была взрослая девушка или даже молодая женщина, по всему выходило, что Машке двадцать лет. И они очень похожи с братом. Оба немного с рыжиной, бледные веснушки по рукам, у Машки совсем не идеальные ноги, с толстоватыми коленками, у Сереги такие же, у них одинаковые улыбки и ямочки на щеках. Они быстро говорят и постоянно смеются.

Наверное, их можно назвать клонированными, однако передо мной обычные люди, которые вызывают улыбку от радости встречи.

Мы долго болтаем, когда Сережа везет нас в город, вспоминаем одноклассников, делимся нехитрыми новостями друг с другом об общих приятелях, решаем, что непременно надо встретится еще раз и устроить встречу одноклассников, хоть этим летом, пока и я, и Сергей, который теперь живет где-то на Севере, едва ли не среди вечной мерзлоты, в отпуске.

Когда на следующий день на пороге квартиры моих родителей объявился Сергей, я даже не удивилась, а была рада, что у меня теперь есть компания. Мы весело проводили время, вспоминая наши детские проказы, но чаще всего мы просто торчали на речке с песчаным берегом и сочной травой по обе стороны. Просто валяясь в тишине, греясь под солнцем, получая удовольствие от своего безделья. Сергей говорит, что это его первый отпуск за три года, все время что-то мешало. На вопрос, почему он проводит его тут, а не где-нибудь на Мальдивах, не похоже, чтобы инженер на Севере получал зарплату, как начинающий преподаватель ВУЗа, Серега, смеясь, рассказывает, как мамка, и мне смешно слышать это «мамка», плакала целый год, что ей некому переклеить обои в прихожей, поэтому, исполняя свой сыновний долг он приехал и переклеил. Обои упали на следующий день, и еще через день ремонт в квартире делали два мастера, но мамка всем подругам хвасталась, что «Сереженька с таким трудом выделил время, чтобы помочь нам с ремонтом».

Когда мы едим бутерброды с колбасой, на берегу реки, Сережа имеет обыкновение съедать сначала хлеб, а потом колбасу, на мой вопрос отвечает просто:

— Люблю растягивать удовольствие, — и это звучит не как ответ на вопрос о докторской колбасе.

Я наблюдала, как его рука двигалась по моей ноге и отчего-то не стала его останавливать, хотя и понимала, к чему это ведет, когда рука Сергея поднялась по моему животу к груди и остановилась там, а наши губы встретились. Мы уже целовались до этого, когда-то давно, но сейчас это ощущалось по-другому, по большей части по-взрослому и в меньшей мере неправильным.

Я решила придушить червячок сомнения в своем сознании. И я, и Сергей были взрослыми людьми, без обязательств и обещаний. Во всяком случае, у меня точно не было никаких обязательств, поэтому я решила, что от небольшого или даже большого поцелуя ничего не изменится.

— Поехали ко мне, — услышала я.

Конечно, переводить отношения со своим другом детства на другой уровень не входило в мои планы, но почему бы не пересмотреть свои планы? Я почти уверена, что потепления климата не случится, если я… если мы… в конце концов, я взрослая женщина, и у моего тела есть потребности, поэтому, нервно смеясь, я отвечаю:

— Поехали.

Как оказалось, Сережа действительно любил растягивать удовольствие, во всем. Видимо, со времен наших невинных поцелуев у него была обширная практика, потому что секс с ним приносит удовольствие, но не приносит удовлетворение. Это довольно странно, что эти два понятия раздвоились в моем теле и, почти засыпая на соседней подушке с Сергеем, я вдруг воспоминаю «наркоман никогда не любит свой наркотик» и «давай попробуем», и «прости меня», параллели так легко складываются в моей голове…

Егор был влюблён в Лёльку, как я влюблена в Егора, когда я остаюсь один на один с собой — я вынуждена признать, что влюблена в него. Секс с Сережей доставляет мне удовольствие, но не приносит удовлетворение, и это мало зависит от внешности, техники или человеческих качеств, видимо, так же чувствовал себя Егор, когда пытался «пробовать».

В итоге он поступил почти честно… он же ничего не обещал, только просил попробовать… будет ужасно, если Сережа сейчас обманется так же, как я с Егором. Долго ворочаясь, я все же разбудила своего друга детства, мучимая угрызениями совести.

— Послушай, ты же понимаешь, что между нами… это… ну… не навсегда.

— Васька, ты как была чудачка, так и осталась.

— Понимаешь?

— Угу, давай спать.

— Дружеский секс.

— Ага, курортный роман, Васька, давай спать, чудачка ты…

На этом наш «большой разговор» можно было считать закрытым, потому что за две недели мы так и не вернулись к нему, по-прежнему проводя вместе дни, тогда к нам часто присоединялась Машка, и ночи, когда я получала удовольствие, но, к сожалению, удовлетворение по-прежнему обходит меня…

Дома же меня ждали мамины оладушки, её смешливые поддразнивания и бесконечные письма на электронной почте «прости». Я перестала считать эти «прости», когда количество перевалило за двести, я по-прежнему не могла открыть хотя бы одно письмо.