Продавщица: Назад в пятидесятые

Я у себя дома, в крошечной хрущобе, оставшейся от родителей. Они умерли несколько лет назад. Димулику папа с мамой в свое время успели купить неплохую двушку в новостройке, где он сейчас и проживает со своим пасынком, периодически меняя возлюбленных. Я сплю на стареньком продавленном диване. Подушка с одеялом осталась еще с девяностых. Белье постельное - тоже старенькое, застиранное. А ради кого новое покупать? Мне и так сойдет.

Я - сорокадевятилетняя Галя, старшая продавщица в супермаркете, которая совершенно не помнит, когда последний раз ходила в отпуск. Вчера до позднего вечера я переклеивала ценники, чтобы с утра опять не продать что-нибудь кому-нибудь бесплатно. А потом еще смоталась на другой конец города - с "Просвета" в Купчино, чтобы помочь Димулиному пасынку - двухметровому остолопу Вите - сделать домашку. А потом ехала обратно, взяв такси на деньги с кредитной карты. И зачем мне это было нужно, ума не приложу.

Мягкий я очень человек, безотказный, и всем вокруг стараюсь помогать. Меня всегда можно попросить: "Галенька, помоги соседке тете Маше допереть тяжелые сумки с дачи в Питер. Она больная, у нее артрит, ей ходить тяжело". Не забываю я и про узы крови. Все родственники могут твердо на меня рассчитывать, и не кровные - в том числе. Например, в свой единственный выход я торжественно отправилась в поликлинику с пасынком брата. Тот позвонил и попросил: "Галка, своди в поликлинику Витю. Ему надо медосмотр к школе пройти, а он врачей боится". Почему Витя, который уже подпирает потолок своей головой, боится простого укола в вену, но не боится рассекать с сумасшедшей скоростью на электросамокате без шлема, предварительно закинувшись полторашкой пива, я так и не поняла. Нет, конечно же меня, благодарят. Иногда говорят: "Спасибо, Галюсик", иногда подкармливают вчерашними котлетами, целуют в щеку или жмут в руку. И на этом все.

С детства в меня вдалбливали постулат: "Жизнь - это дорога с двусторонним движением, сегодня поможешь ты, завтра помогут тебе". Только как-то так сложилось, что я сама решаю свои проблемы, никого не напрягая. А те, кому я помогаю, быстро об этом забывают. Наверное, если я как-нибудь открою ежедневник и посчитаю, сколько времени я трачу на себя и сколько на других, у меня от ужаса зашевелятся волосы. Даже пробовать не буду, чтобы не расстраиваться.

Я выключила будильник, громко орущая мелодия которого стала совсем уже невыносимой, и решила подремать еще пять минут. На часах было семь утра. На работу только к восьми. Время еще есть. Хорошо еще, что ездить далеко не надо - магазин, в котором я работаю, находится прямо на первом этаже дома. Когда тепло, весной и летом, можно даже не надевать верхнюю одежду. Сейчас - так вообще хорошо. За окном - студеный, морозный январь. Темень - хоть глаза выколи. Жуткий депресняк. Нет, я безумно люблю Питер, искренне считаю его лучшим городом на земле и не променяю ни на один другой в мире, но с ноября по март мне просто не хочется высовывать голову на улицу, наверное, как и многим другим жителям культурной столицы. Светлеет у нас тут часам к десяти, а в пять - уже снова темно. Белое небо, а точнее - грязно-серое, я вижу только во времена редких перекуров, которые нам разрешаются строго до четырех часов дня. Летом и весной только бывает хорошо.

Внезапно раздался звонок в дверь, громкий, настойчивый, пронзительный. Я вздрогнула. Это что еще такое? Неужто опять тете Маше внезапно понадобилось уехать, и она хочет, чтобы я неделю ходила к ней кормить ее кота? Придется согласиться, если так. Жаль пушистого засранца - опять расстроится, что хозяйка свалила куда-то, и будет гадить посреди комнаты. А мне убирать...

В дверь позвонили еще раз. Кажется, притвориться, что меня дома нет, просто не получится. Вздохнув, я соскребла себя с кровати, натянула халат на свои нехуденькие телеса и поплелась к двери. Взглянув в глазок, я скептически поджала губы. Так есть. Делать нечего, пришлось открыть дверь, иначе будет караулить, пока я не пойду на работу.

На пороге стоял мой бывший сожитель Толик, испуская дивный аромат перегара. На Толике была та же самая блеклая застиранная куртка и те же штаны, в которых я видела его, когда мы расстались. Вот что значит экономия и разумное потребление! Правда, постирать бы не мешало все это добро... Такой аромат никаким одеколоном не перебить. Понимаю, что это уже не моя печаль, но находиться рядом было не особо приятно.

- Галюсик, - томно начал он, переминаясь с ноги на ногу, - дай косарь в долг, а... Очень нужно...

- У меня станок закончился, который деньги печатает! - ответила я Толику фразой из всем известного фильма и попыталась выставить его за дверь, однако бывший сожитель успел подставить ногу.

- Галь, ну пожалуйста, ну скоро на работу устроюсь, все отдам, буду ходить! - ныл Толя. Я смотрела на него с тоской и жалостью. Жалостью к себе... Как же бездарно была прожита жизнь! Все ради кого-то, ради кого-то.... А для себя так и не успела пожить.