Проснувшись посреди ночи, Алексей долго вслушивался в беспокойное сопение Орайи. Она металась во сне, что-то бормотала себе под нос, иногда постанывала, а иногда скрипела зубами. Но в какой-то момент она замерла, уткнулась лицом ему в грудь и глубоко задышала.
— Что же такое тебе приснилось? — пробормотал он, обнимая девушку одной рукой. — Мне вот чудилась какая-то странная яма с лешим.
Она, конечно же, ему не ответила. Спустя пару минут он, и сам того не заметив, погрузился в глубокий сон.
Глава двадцать девятая
Настроение было пасмурным. Погода — ещё хуже. Тяжёлые свинцовые тучи, движущиеся с востока, медленно затянули всё небо. Воцарились сумерки, посыпал мелкий редкий снег.
Поёжившись, Алексей с лёгкой тоской посмотрел на медленно исчезающий из вида чёрный на фоне снега металл бункера. Сталь, полутьма и холод помещений их временного укрытия начали казаться ему чем-то родным. Тем, что осталось позади. Впереди его ожидала полная неизвестность, заполненная жутким холодом и снегом.
Ещё тошнее оказалось прощание с дирижаблем, ставшим для него первым домом здесь. Стрелка обуревала грусть, ностальгия, что угодно, но ни сожаления, ни страха он не чувствовал. Только решимость.
Рядом шла Орайя. Её сосредоточенный взгляд упирался куда-то в горизонт. Узкое лицо девушки было напряжено, тонкие губы сжаты, правая рука лежала на рукояти шпаги. Кажется, Продавец грёз не ждала ничего хорошего от предстоящего путешествия. Алексею же было плевать, что ждёт его. Вчерашний сон расставил все точки над i: он должен спасти Орайю. И на важно, выживет ли при этом он сам.
Утром чужак предложил Орайе остаться ещё на день, но девушка отказалась, повторив своё «или сегодня, или никогда». Поворчав, снайпер в который раз перебрал свои пожитки и выволок полупустой рюкзак к выходу. Глядя на его мрачное лицо, Орайя улыбнулась ему. На долю секунды, но улыбнулась.
Уходя, они оставили короткую записку, гласящую «Ушли на восток». Ни других слов, ни подписи оставлять смысла не было: те, кому адресовалась эта записка, и так поймут. Если же её найдёт кто-то чужой, на кой им имена ушедших на восток незнакомцев.