Продавцы невозможного

В Марсель руководители dd явились в сопровождении многочисленных помощников, телохранителей и секретарей. Некоторые прихватили даже личных поваров — все они не так давно были нищими машинистами, но ведь к роскоши быстро привыкаешь? Однако непосредственно на встречу руководители сообщества договорились взять не более двух сопровождающих, поэтому в большой комнате, вплотную примыкающей к конференц-залу, коротало время четырнадцать человек: двенадцать мужчин и две женщины. Травили анекдоты, лениво обсуждали новости, пили кофе, периодически выдавливая пластиковые стаканчики с черным из примостившегося в углу пузатого автомата. Оружие на вид не выставляли, все-таки все свои, — однако «дыроделы» нет-нет да мелькали из-под полы пиджака или задравшейся ветровки, напоминая, что ребята на службе.

— Вы не выглядите опасными, — заметил Фрэнк, откровенно разглядывая длинные ноги Евы. — Скорее сексуальными.

Прислушивающиеся к разговору качки весело переглянулись.

— Мы с Красной много чего умеем, — спокойно ответила Пума. — Можем трахаться, а можем и трахать. По обстоятельствам.

— Всегда на пару работаете?

— Частенько.

— Нам покажете?

— Мы не по вызову, парень. — На губах Евы заиграла легкая улыбка. — Обслуживаем только владельцев сезонных абонементов.

— И сколько их?

— Один.

— Не скучно?

— Нам хватает.

Фрэнк держался, не переходил грань, отделяющую неприятные уколы от прямого оскорбления, но и не отдалялся от нее. Готовит скандал или демонстрирует дурной характер?

— Не хочешь поискать кого-нибудь получше?

— Времени жалко. — Пума подалась вперед, снова кашлянула и едва слышно прошептала: — Не обломится, Дьюки, даже не рассчитывай.

От нее пахло «Сладким миражом» — восемьсот пятьдесят динаров за двадцать пять миллиграммов, — духами, которыми баловались только жены верхолазов.

— Не нравлюсь?

— Не заводишь.

Красная усмехнулась. И вновь — не открывая глаз. Все ее внимание было сосредоточено на работе в сети.

Здание, в котором совещались лидеры dd, прикрывали отличные машинисты, работающие на отличном «железе». Они контролировали все входы и выходы, управляли каждой лампочкой и розеткой, всей аппаратурой, включая грузики для раздвигания штор. Они видели все помещения (за исключением конференц-зала), однако не разглядели несколько программ, которые Красная отправила во внутреннюю сеть дома. Программ, написанных настоящим гением.

— Тебя называют террористом!

— Я беру только то, что мне нужно!

— Все, что тебе нужно, ты должен брать у нас!

— Вы отрезали меня от ресурсов!

— Слишком много смертей, брат!

— И много полиции на хвосте?

— Да, слишком много.

— Мешает бизнесу?

— Из-за тебя нейкистов считают убийцами!

— А из-за вас — бандитами!

— Тебе придется ответить.

— Я пришел не на суд!

— Ты пришел, потому что мы потребовали!

Ядовитые шарики не поразили Сорок Два, зато отравили атмосферу. От благодушного настроения, которое лидеры dd изображали в начале совещания, не осталось и следа. Сорок Два стоит, опираясь руками о стол, напротив — взъерошенный Тринадцать, красный и потный. Шестьдесят Девять на стороне американца, застыл рядом и яростно таращится на неуступчивого Сорок Два. Восемьдесят Три и Двадцать Пять вяло пытаются вернуть разговор в конструктивное русло, но получается не очень. Девяносто Один нервно расхаживает за спинами ругающихся коллег. Спокойствие сохраняет лишь Пятьдесят Семь: сидит в кресле, едва заметно постукивая пальцами по столешнице, то ли не знает, чью сторону принять, то ли наоборот: все давно решил и не хочет тратить время на бессмысленные вопли.

— Мы не хотим никого обвинять, — примирительно произнес Двадцать Пять, мягко оттирая взбешенного Тринадцать в сторону. — Мы хотим обсудить ту непростую ситуацию, что сложилась…

— Из-за него! Сорок Два пошел против всех!

— Бред!

Двадцать Пять вздохнул:

— К сожалению, брат, Тринадцать в чем-то прав.

Сорок Два хмыкнул, провел рукой по бритой голове, и в его взгляде мелькнуло… разочарование? Да, именно разочарование. Сорок Два понял, какая пропасть отделила его от тех, кого он все еще называл братьями.

— Ты даешь новое, но ты торопишься, — негромко продолжил Двадцать Пять. — Ты забыл, что мы тоже работаем над становлением Эпохи Цифры. Ты забыл, что победу может принести не только лихая атака. Мир сложен, а потому необходимо договариваться. Год назад книгу Поэтессы разрешили в Исламском Союзе…

— Под моим давлением!

— Нет, — скривился Шестьдесят Девять. — Ты едва все не испортил.

— Книгу разрешили потому, что верхолазы поняли: нет ничего страшного в том, чтобы машинист читал Поэтессу, — улыбнулся Двадцать Пять. — И еще они поняли, что все машинисты читали Поэтессу.

— Верхолазы не дураки, они понимают, что Эпоха Цифры уже настала и сопротивляться бесполезно, — добавил Шестьдесят Девять.

— Но они по-прежнему верхолазы.

— А разве смена эпохи всегда сопровождается революцией? — удивленно поднял брови Девяносто Один.

— Нет, — прищурился Сорок Два. — Если оставить у власти верхолазов, все пройдет тихо.

— Вот видишь.

— Только новая эпоха не наступит.

Девяносто Один вздохнул.