Продавцы невозможного

Тем более что через пять минут подъехал «Дромадер» с другими «братьями» Алоиза, и желание спорить исчезло окончательно. Киприот послушно забрался на заднее сиденье, молча доехал до «Золотого запаса», где охотно принял предложенный стакан водки — выпить, мягко говоря, не мешало. Потом, кажется, последовал еще один, потом еще, и в итоге Заза проснулся за полдень. Сначала перепугался, не сообразив, где находится. Потом еще больше испугался, вспомнив, где оказался. И лишь минут через пять, напялив обнаруженную под кроватью одежду, спустился в бар, где и нашел изучающего новости Хана.

— В Баварском султанате продолжаются аресты лиц, подозреваемых в причастности к преступной организации Хашима Чеку Живоглота. Европол сообщает о двух сотнях арестованных, однако цифра продолжает расти…

— Дерьмо! — прокомментировал сообщение Киприот.

— Дальше будет лучше, — пообещал Хан. — Я видел этот ролик в предыдущем выпуске.

— Сам Живоглот отказался сдаться властям…

— Вранье! У Хашима целая дивизия адвокатов! Он бы ни за что…

— …опасаясь за жизнь заложников, спецназ был вынужден пойти на штурм, — продолжил диктор. — В ходе захвата виллы Хашим Чеку Живоглот был убит…

— Черт!

— Вот что заявил пресс-атташе Европола…

— Выключи, — попросил Киприот.

Смотреть на сияющего полицейского ему было противно.

— О тебе ничего не говорят, — любезно сообщил Алоиз, отключая коммуникатор. — Просто сказали, что штутгартская сеть разгромлена.

— Как же! — скривился Заза. Бармена за стойкой не оказалось — клуб еще не открылся, поэтому Заза по-хозяйски прошел внутрь и взял из холодильника бутылочку воды. — Оптовиков прихлопнули, а мелочь упустили.

И попытался залить холодным давно забытую похмельную сухость во рту.

— Ребята говорят, на улицах было шумно, — протянул Хан.

— Ты плохо знаешь Европол, — махнул рукой Киприот. Одной бутылочки показалось мало. Заза взял вторую, вышел из-за стойки и уселся на соседний с Ханом табурет. — За пушерами они гоняться не станут. Хлопнули самых известных, а остальных напугали. Через неделю на улицах все будет по-прежнему.

— Только без Живоглота, — заметил Хан.

— Угу, без Живоглота.

Полбутылки ушло одним глотком.

«Интересно, я сам нажрался или они меня вырубили?» Заза не прикасался к спиртному больше десяти лет, но вчера не выдержал, сломался, слишком уж страшно было в «Воротах»…

— Воевать Живоглот зря начал.

— Он не воевал. — Киприот приложил холодную еще бутылку ко лбу. — Пусть дурачкам истории рассказывают. Хашим за пушку лет двадцать не держался, он головой работал!

— Виллу его спецназ знатно разгромил, — со знанием дела сообщил Хан. — Я утром репортаж смотрел — наслаждался. Профессионалы. Потом позвонил кое-кому, у меня камрадов старых много, и узнал то, что в новостях никогда не покажут.

— Неинтересно.

Но останавливаться Алоиз не собирался — вояка оседлал любимую тему.

— Короче, Хашим понял, что пахнет жареным, и парламентера выслал, мол, сдаемся. Они парламентера из «дрели», даже с крыльца спуститься не успел. И тут же из реактивных гранатометов по окнам врезали, чтобы, значит, никто в подвал не ушмыгнул. Пустили газ и вошли. Всех, кто попадался, на месте расстреливали.

Хан даже причмокнул от удовольствия. По глазам видно — жаль ему, что не «работал» на операции.

«Маньяк!»

— А заложники? — хмуро спросил Заза.

— Откуда там, в задницу албанскую, заложники?

— В новостях сказали.

— В новостях они зачистку обеляют, — наставительно произнес Хан. — Слышал такое понятие — «пропагандистское прикрытие»? Помню, шарахнули мы как-то по сербской деревне. Случайно, конечно, — ракетчики не рассчитали. Думали, все — служебного не избежать, оштрафуют на фиг, но ребята из пиар-обеспечения выручили. Отыскали в той глухомани и террористов, и склад оружия. Так что нам еще благодарности выписали.

— Ну, да… — вяло согласился Заза.

Слушать разглагольствования наемника было невыносимо. И так на душе гадко, а тут еще этот пехотинец морской наемный иностранный хренов… Ракетчики у него не рассчитали, мать…

— Жаль, что так получилось.

— А уж мне как жаль! — поддержал тему Алоиз. — Теперь придется другого поставщика искать.

«Ага, это он о деле!» Киприот собрался.

— Форс-мажор.

И допил воду.

— Не знаешь, чем Живоглот Европол обидел?

— Не той стороной монетка упала.

— То есть?

Вопрос прозвучал повелительно. Радушный хозяин не понял фразу.

— В Баварском султанате было два весомых человека: Хашим Живоглот и Малик Путник. Запад и восток, — объяснил Киприот. — Я полагаю, султан по каким-то причинам потребовал от Европола активных действий. Может, изжога замучила, может, парижским шейхам пообещал или СБА — не важно.

— Согласен — не важно, — кивнул Хан, внимательно ловя каждое слово Зазы.

— Султан велел пустить кровь. В Европоле подкинули монетку: решка — Живоглот, орел — Путник. Выпала решка.

Наемник помолчал.

— Думаешь, так все и было?

— Так ведь Путник до сих пор орел орлом. Вот и получается, что выпала решка. — Киприот поморщился, вспоминая вчерашнюю перестрелку. — И мы попали под каток.

«Из реактивных гранатометов по вилле? Я, оказывается, еще легко отделался, в «Ворота» только спецназ вошел».