Продажная шкура

— Она для меня ничего не значит.

— Тогда тебя не будет волновать, что мы погубим ее красоту.

— Зачем? Ты знаешь, что мы знаем, где вы сейчас находитесь.

— Полиция с тобой?

— Да.

— У нас есть еще один гость, Анита. — Он повернулся, и я увидела большой стол, на котором спала с Виктором. Кто-то был привязан к нему. Он подошел ближе, и я узнала Реквиема. Мое сердце бухнулось в пятки, и только руки Эдуарда удержали меня на ногах.

— Черт.

Витторио передвинулся, чтобы я могла смотреть вниз вместе с ним в эти зеленые, как море, глаза. Лента закрывала рот, который я целовала лишь несколько часов назад. Он был связан цепями и святыми предметами. Они сняли с него рубашку, как и с Рика, так что он был голым до пояса. Но в то время, как Рику уже причинили боль, Реквием по-прежнему оставался нетронутым, бледный и совершенный на деревянной поверхности стола.

Наконец, я прошептала:

— Его гроб был в моей комнате.

— А ты проверяла сегодня утром, что он в нем?

Дерьмо.

— Нет.

— Мы вынесли его в большой сумке, когда он умер для мира, а остальные из вас в комнате были очень заняты. Но я его разбудил. Раньше я мог разбудить любого вампира. Я рад, что сила возвращается. Гораздо лучше, когда они могут кричать. — Он коснулся лица Реквиема.

Реквием вырвался, и Витторио мимоходом ударил его тыльной стороной руки. Порез открылся на его щеке. Витторио взглянул на большой перстень на руке.

— Он приведет в беспорядок это красивое лицо, но я не хотел бы повредить кольцо. Не тогда, когда у меня есть что-то намного лучше для этой задачи. — Он сунул руку в карман своего пальто и вынул небольшой флакон со святой водой.

Я не могла остановиться.

— Не надо.

— Скажи «пожалуйста».

— Пожалуйста.

— Хорошо, тогда, если ты хочешь видеть его снова целым и живыми остальных, приходи в заднюю комнату сама, и без оружия. Также не забудь оставить свои освященные предметы.

— Зачем мне это делать?

— Потому что ты знаешь, что я сделаю, если ты мне откажешь, и я чувствую, что ты заботишься о нем, что тебе будеть больно видеть его сожженным.

Я повторила то, что я увидела, и что он сказал. Рокко произнес:

— Мы не можем отпустить ее одну.

Я повторила:

— Они не могут.

— Полиция, я думаю, что они могут. — Он подошел к двери, которая открывалась в основную часть клуба. Танцоры, клиенты — клуб был полон народу. — Я пришел вчера вечером, и задержал их всех. — Он повернулся к единственным двум дверям, которые вели наружу, и воздух задрожал перед одной из них, как будто там были мечи, плавающие перед основной дверью. Что-то переместилось на сцену, как мерцание летней жары. Это был третий джинн, и мы понятия не имели, что он делал. Дерьмо.

— Если полиция не позволит тебе прийти в одиночку и безоружной, я скажу моим слугам убить всех этих добрых людей. Ты придешь ко мне, и я освобожу всех посетителей.

— Ты отпустишь посетителей, и я войду.

— Не в одиночку, — сказал Эдуард.

— Могу я привести с собой одного человека?

— Пожалуйста, но не одного из ваших маршалов из спецназа. Они, кажется, достаточно легко умирают.

— Нет, — сказал Эдуард.

— О, это Смерть, я знаю его репутацию. Ему нельзя заходить.

Я повторила то, что он сказал.

— Выбирай осторожно, Анита, я просто смогу использовать его в качестве еще одного заложника против тебя, но в любом смысле это поможет мне мучить тебя больше. — Он звучал так весело, и я поняла, что ему действительно было весело: у него была комната, полная жертв. Чего еще может желать серийный убийца?

— Но ты сначала отпустишь посетителей.

— Согласен, как только я увижу тебя на улице с твоим другом из спецназа. Теперь, я думаю, что закрою эту связь между нами. Я думал контролировать тебя, и я заглянул сегодня утром; то еще шоу.

Я была слишком напугана и слишком зла, чтобы смутиться.

— Тогда ты знаешь, что произошло с другим твоим слугой.

— Да, ты лишила меня власти над ним, так же, как могла делать Тьма. Ее способности человека были очень похожи на твои; мне следовало подумать, но никогда не ожидаешь встретить двух некромантов такой силы в течение одной жизни.

— Повезло тебе, — сказала я.

— Я оставлю тебя с возможностью видеть, чтобы вдохновлять тебя делать в точности то, что я попросил. — Он пошел в другую комнату, и мне это не нравилось, потому что, что бы он ни собирался делать, едва ли приходилось ждать чего-то хорошего.

Он подошел к Реквиему, и я не сомневалась в том, что он так поступит. Он откупорил маленький флакон со святой водой.

— Я иду, черт побери, ты добился своего.

— О, я не делаю это, чтобы добиться своего, Анита. Я делаю это потому, что хочу, и потому, что это больно, и потому что он прекрасен, и я ненавижу его за это.

— Витторио!

Вода стекла вдоль ребра Реквиема. Оно мгновенно задымилось, и спина Реквиема выгнулась, крик вырвался даже сквозь ленту.

Витторио закрыл флакон.

— Я подожду с остальным. У тебя есть полчаса, чтобы прийти, Анита, или я поработаю над его более нежной частью.

— Я иду, сукин ты сын, я иду.

— Темперамент, темперамент.

— Это еще не темперамент, Витторио, ты еще не видел меня в бешенстве.