Продажное королевство

Это была правда. Инеж училась боевой технике от мальчишек, как Каз и Джеспер, в подворотнях и извилистых улицах Кеттердама. У Дуняши же была далеко не одна наступательная стратегия. Она гнулась, как тростник, когда это было необходимо, подкрадывалась, как кошка, и отступала, как дым. У нее не было одного стиля, который Инеж могла бы скопировать или предугадать.

Она лучше меня. От этого знания пованивало гнилью, словно Инеж впилась зубами в заманчивый плод, а он оказался испорченным. Дело было не только в разнице в их обучении. Инеж научилась драться, потому что у нее не было другого выбора, потому что она хотела выжить. Она плакала в ночь своего первого убийства. А эта девчонка явно получала наслаждение.

Но Кеттердам был хорошим учителем. Если не можешь победить – меняй игру. Инеж дождалась, пока ее соперница бросится на нее, а затем прыгнула мимо нее на канат, натянутый между силосами, и безрассудно пошла по нему. Ветер рьяно тянул к ней свои руки, чувствуя удачную возможность. Она подумывала достать шест, но затем решила, что лучше оставить руки свободными.

Инеж ощутила, как канат задрожал. Невозможно. Но, оглянувшись через плечо, она увидела, что Дуняша последовала за ней, встав на веревку. Она улыбалась, и ее бледная кожа сияла, словно девушка проглотила луну.

Дуняша махнула рукой, и Инеж ахнула, когда что-то острое попало в ее голень. Затем наклонилась, схватилась руками за веревку, и повернулась, чтобы встать лицом к противнику. Запястье девушки снова дернулось. Инеж почувствовала новую яркую вспышку боли, и, опустив взгляд, увидела металлическую звезду, торчащую из ее бедра.

Откуда-то снизу раздались крики и звуки битвы. Нина. Кого или что Ван Эк послал за ней? Но Инеж не могла позволить себе отвлечься, потому что была на канате и потому что боролась с этим существом.

– Слышала, ты работала шлюхой на Павлина, – сказала Дуняша, кинув в Инеж еще две звезды. Сулийка уклонилась от них, но третий поймала своим правым плечом. Она истекала кровью. – Я бы убила себя и каждого, кто был под той крышей, но не позволила бы использовать свое тело подобным образом.

– Тебя используют сейчас, – ответила Инеж. – Ван Эк не достоин такого таланта.

– Если тебе так интересно, мне платит Пекка Роллинс. – Инеж замерла. Роллинс. – Он оплатил мой переезд и жилье. Но я не требую денег за жизни, которые забираю. Они – мои украшения. Мой предмет гордости в этом мире и повод для почестей в следующем.

Пекка Роллинс. Нашел ли он Каза? А остальных? Что, если Нина уже лежит внизу мертвая? Инеж нужно избавиться от этой девчонки. Она должна помочь им. В нее метнули очередную звезду, и она наклонилась вправо, чтобы избежать ее, едва не потеряв равновесие. Сулийка протанцевала назад по веревке, заметив блеск металла. Боль пронзила ее руку, и она судорожно втянула воздух.

«Наша работа – смерть, и она – священна». Какому же темному богу служила эта наемница? Инеж представила себе некое огромное божество, нависшее над городом, безликое и невыразительное, кожа натянулась на раздутых конечностях, ожиревших от крови жертв его последователей. Она чувствовала его присутствие, холод от его тени.

Одна звезда впилась в икру Инеж, другая – в предплечье. Девушка оглянулась. Еще десять шажков, и она вернется к первой башне. Может, Дуняша и знает больше боевых техник, чем когда-либо узнает Инеж, но она не знала Кеттердам. Инеж спустится вниз, найдет Нину. Они оторвутся от этого монстра на улицах и каналах, которые Инеж изучила как свои пять пальцев.

Она снова оценила расстояние позади себя. Еще пару шагов. Но когда она обернулась, Дуняши больше не было на канате. Инеж увидела, как та нагнулась и потянулась рукой к намагниченному зажиму. «Нет!»

– Защитите меня, – прошептала она своим святым.

Веревка ослабла. Инеж упала, крутясь в воздухе, и как когда-то в детстве, пытаясь найти свои крылья.

21 Каз

В ушах Каза раздался рев. Как обычно, он испытывал странное двойственное чувство, глядя на Роллинса, словно засиделся допоздна и слишком много выпил. Мужчина, стоявший перед ним, был Пеккой Роллинсом, королем Бочки, главарем банд и импресарио. И в то же время он был Якобом Герцуном, предположительно добропорядочным торговцем, который окружил Каза и Джорди заботой и участием, а затем забрал их деньги и бросил беспомощных в городе, который не знал пощады.

Сегодня ничто в нем не напоминало уважаемого Якоба Герцуна. На Роллинсе был полосатый зеленый жилет, плотно застегнутый на животе, и брюки с изумрудным отливом. Судя по всему, он уже нашел замену часам, которые украл у него Каз, и достал новые.