Продажное королевство

Парень покопался в карманах пальто и достал туристическую карту Кеттердама, найденную в номере отеле. Она не была так подробна, как хотелось бы, но те карты города, которыми они пользовались, остались на Черной Вуали.

Они разложили карту возле ванны и принялись за дело; Инеж выводила линию по крышам, описывая лучшие точки, чтобы пересечь каналы.

Спустя какое-то время девушка постучала по карте.

– Этот путь короче, но сложнее.

– Пойду длинным, – ответил Каз. Он хотел сосредоточиться на грядущей битве и избежать чужого внимания, а не споткнуться и разбиться насмерть.

Когда он удовлетворился тем, как выучил маршрут, то спрятал карту и достал еще одну бумажку из кармана. На ней была светло-зеленая печать Геменсбанка. Каз вручил ее Инеж.

– Что это? – спросила девушка, пробегая взглядом по листку. – Это же не… – она провела кончиками пальцев по словам, словно боялась, что они исчезнут, и прошептала: – Мой контракт.

– Не хочу, чтобы ты принадлежала Перу Хаскелю. Или мне. – Очередная полуправда. Его разум придумал сотню схем, как привязать ее к себе, заставить остаться в городе. Но Инеж провела достаточно времени взаперти в плену долгов и обязательств, и им обоим будет лучше, когда она уедет.

– Как? – спросила сулийка. – Деньги…

– Все уже сделано. – Он избавился от всех своих активов, использовал последние сбережения, каждую злополучную монету.

Инеж прижала конверт к груди, прямо над сердцем.

– У меня нет слов, чтобы поблагодарить тебя за это.

– Наверняка у сулийцев есть тысяча пословиц для такого случая?

– Для такого случая слов еще не придумали.

– Если я окажусь на виселице, можешь сказать что-то приятное над моим трупом. Дождись шестого удара часов. Если я не вернусь, попытайся вывезти всех из города.

– Каз…

– В стене позади «Клуба Воронов» есть обесцвеченный кирпич. За ним ты найдешь двадцать тысяч крюге. Не очень много, но этого должно хватить, чтобы подкупить парочку глупцов из городской стражи. – Он знал, что их надежда не велика, и это его вина. – В одиночку у тебя будет больше шансов… лучше уходи сейчас.

Глаза Инеж превратились в узкие щелочки.

– Сделаю вид, что я этого не слышала. Это мои друзья. Я никуда не уйду.

– Расскажи мне о Дуняше, – попросил он.

– При ней были высококачественные клинки. – Инеж подняла ножницы с туалетного столика и начала срезать свежие полоски ткани с полотенца. – Мне кажется, она может стать моей тенью.

– Довольно твердая тень, раз она бросает ножи.

– У сулийцев есть поверье: когда мы совершаем ошибку, то даем жизнь нашим теням. Каждый грех наделяет тень силой, пока в конце концов она не становится сильнее нас.

– Будь это правдой, моя тень погрузила бы Кеттердам в вечную ночь.

– Возможно, – кивнула Инеж, обращая взгляд своих темных очей на него. – Или ты и сам чья-то тень.

– Ты имеешь в виду Пекку.

– Что произойдет, если ты вернешься из Клепки? Если аукцион пройдет, как запланировано, и нам удастся провернуть это дело?

– Тогда ты получишь свой корабль и будущее.

– А ты?

– Я обрушу хаос, пока моя удача не иссякнет. Использую наш улов, чтобы построить империю.

– А после этого?

– Кто знает? Может, я сожгу ее дотла.

– И это отличает тебя от Роллинса? Что ты ничего не оставляешь позади?

– Я не Пекка Роллинс и не его тень. Я не продаю девушек в бордели. Не лишаю беспомощных детей их денег.

– Посмотри на «Клуб Воронов», Каз. – Ее голос был ласковым и терпеливым – почему же от этого ему хотелось что-то поджечь? – Подумай о каждой организованной тобой афере, карточной игре и воровстве. Неужели все те мужчины и женщины заслуживали того, что получили или потеряли?

– Жизнь никогда не дает нам то, чего мы заслуживаем, Инеж. Будь это…

– А твой брат получил по заслугам?

– Нет. – Но его отрицание прозвучало как-то неуверенно.

Почему он назвал Джеспера именем Джорди? Когда он смотрел в прошлое, то видел брата глазами маленького мальчика: храбрым, умным, непогрешимым, рыцарем, погубленным драконом, переодетым в купца. Но как бы он посмотрел на Джорди сейчас? Как на филю? Как на очередного глупца, ищущего короткий путь к успеху? Каз оперся руками на край раковины. Он больше не злился. Просто чувствовал себя усталым.

– Мы были дураками.

– Вы были детьми. Неужели вас некому было защитить?

– Неужели тебя было некому защитить?

– У меня были папа и мама. Они пошли бы на все, чтобы меня не похитили.

– И тогда бы их убили работорговцы.

– Значит, мне повезло, что я этого не увидела.

Как она могла до сих пор смотреть на мир так радушно?

– Тебя продали в бордель в возрасте четырнадцати лет, а ты все равно считаешь себя счастливицей.

– Они любили меня. И сейчас любят. Я в это верю. – Он увидел в зеркале, как она подошла ближе. Ее темные волосы сияли чернильными брызгами на фоне белых кафельных стен. Девушка встала позади него. – Ты защищал меня, Каз.

– Тот факт, что твои повязки запачканы кровью, говорит об ином.

Инеж посмотрела вниз. На повязке вокруг ее плеча расцветало алое пятно крови. Она неловко потеребила за край рваного полотенца.

– Попрошу Нину сменить повязки.

Он не хотел этого говорить. Он собирался ее отпустить.

– Я могу помочь тебе.