Продажное королевство

– Охотясь на работорговцев. Искореняя купцов и боссов Бочки, которые наживаются на них. Стараясь стать кем-то большим, чем просто следующим Пеккой Роллинсом.

Это невозможно. Ничего больше не было. Он видел правду, даже если Инеж не могла. Она сильнее, чем он когда-либо станет. Девушка сохранила свою веру и доброту, когда мир пытался вырвать их жадными ручищами.

Его взгляд прошелся по ее лицу – как всегда пристально, голодно, хватаясь за каждую деталь, как вор, которым он и являлся, – по темным бровям, по глубоким карим глазам, по изгибу губ. Он не заслуживал мира и не заслуживал прощения. Но если Каз сегодня умрет, возможно, единственное, чего он заслуживал, – это воспоминания о ней, которое заберет с собой на другую сторону – самое яркое из всего, на что у него когда-либо будет право.

Каз прошел мимо Инеж, взял перчатки с раковины и натянул их. Затем надел пальто, поправил галстук перед зеркалом и зажал трость под мышкой. Раз уж идешь на верную смерть, надо прилично выглядеть.

Когда он снова повернулся к Инеж, то был готов.

– Что бы со мной ни произошло, переживи этот город. Получи свой корабль, отомсти, вырежи свое имя на их костях. Но переживи тот хаос, в который я нас завел.

– Не делай этого, – попросила Инеж.

– Тогда все будет кончено. Выхода нет. Награды нет. Ничего не осталось.

– Ничего, – повторила она.

– Попытайся найти особенности Дуняши.

– Чего?

– У бойца всегда есть некие особенности, намеки на старую травму, опущенное плечо, когда они замахиваются перед ударом.

– У меня тоже есть особенность?

– Ты выпрямляешь плечи, прежде чем начать двигаться, словно готовишься к представлению и ждешь, пока внимание публики сосредоточится на тебе.

Инеж выглядела слегка оскорбленной этим заявлением.

– А у тебя какая?

Каз подумал о миге на Вельгелюке, который чуть не стоил ему всего.

– Я – калека. Это моя особенность. Людям не хватает ума искать другие.

– Не ходи в Клепку, Каз. Давай придумаем другой выход.

– Отойди, Призрак.

– Каз…

– Если тебе хоть когда-нибудь было не наплевать на меня, не ходи за мной.

Он оттолкнул ее и вышел из комнаты. Каз не хотел думать о том, что ему было терять. Инеж ошибалась в одном. Он в точности знал, что оставит после себя, когда уйдет.

Разруху.

27 Инеж

Она все равно последовала за ним.

«Если тебе хоть когда-нибудь было не наплевать на меня».

Инеж громко фыркнула и перепрыгнула через дымоход. Это даже оскорбительно! У нее было бесчисленное количество возможностей освободиться от Каза, и она ни разу ими не воспользовалась.

Очевидно, что он не подходит для нормальной жизни. Но неужели она сама сможет найти добропорядочного мужа, родить ему детей, а затем идти затачивать кинжалы, когда те лягут спать? Как она объяснит кошмары, преследующие ее после «Зверинца»? Или кровь на своих руках?

Девушка до сих пор чувствовала прикосновение пальцев Каза к своей коже, легкое, как перышко, касание его губ к шее, видела его расширенные зрачки. Два самых смертоносных человека из Бочки, а они едва могли прикоснуться друг к другу, не рассыпаясь на кусочки. Но они пытались. Он пытался. Может, они попытаются снова. Глупое желание, сентиментальная надежда девчонки, у которой не крали невинность, которая никогда не страдала от ударов кнута Танте Хелен, которая не была покрыта ранами и не разыскивалась законом. Каз бы посмеялся над ее оптимизмом.

Она подумала о Дуняше – ее тени. Какие у нее мечты? О троне, как предположил Матиас? Об очередном убийстве – жертвоприношении ее богу? Инеж не сомневалась, что еще встретится с янтарной девушкой в одежде цвета слоновой кости. Ей хотелось верить, что, когда придет время, она выйдет из битвы победителем, но не могла закрыть глаза на таланты Дуняши. Может, она действительно принцесса, девушка благородного происхождения, обученная искусству убивать, предназначенная для величия, как героиня сказки. Тогда кем была Инеж? Преградой на ее пути? Данью на алтаре смерти? «Сулийская акробатка-коротышка, которая дерется, как обычная уличная бандитка». Или, возможно, это святые привели Дуняшу на кеттердамские улицы. «Кто запомнит такую девчонку, как вы, госпожа Гафа?» Быть может, таким образом Инеж призывали к ответственности за жизни, которые она забрала.

Возможно. Но не сейчас. Ей все еще нужно расплатиться по счетам.

Инеж зашипела, скользнув вниз по водосточной трубе, и почувствовала, как повязка на ее бедре сползает. Она оставит кровавый след на всех зданиях.