Продажное королевство

– Ты помнишь, что сказала мне, Нина? Ты хотела, чтобы король Николай ворвался на север и уничтожил все на своем пути.

– Я злилась…

– Ты имела право на свой гнев, как и все мы. В этом и проблема. Брум не остановится. Дрюскели не остановятся. Они считают уничтожение вашего вида – своим священным долгом. – Это был и его долг, и он все еще чувствовал недоверие, а временами и ненависть. И проклинал себя за это.

– Тогда мы придумаем способ изменить их мнение. Их всех. – Девушка окинула его изучающим взглядом. – Ты сегодня использовал сумеречную бомбу. Попросил Уайлена ее сделать?

– Да, – признал он.

– Зачем?

Матиас знал, что ответ ей не понравится.

– Я точно не знал, как парем повлияет на твою силу. Если бы мне пришлось сдерживать тебя от наркотика, мне нужен был способ бороться с тобой, не причиняя вреда.

– И ты принес ее на случай, если у нас возникнут проблемы?

– Да.

– С гришами.

Он кивнул, ожидая ее возмущения, но Нина просто смотрела на него задумчивым взглядом. Затем подошла ближе. Матиас беспокойно покосился на спины охранников, видневшиеся в дверном проеме.

– Не обращай на них внимания, – сказала она. – Почему ты до сих пор не поцеловал меня, Матиас?

– Сейчас не время…

– Это из-за того, кто я? Ты все еще меня боишься?

– Нет.

Девушка остановилась, и он увидел, что ей сложно произнести то, что она хочет сказать.

– Это из-за того, как я вела себя на корабле? И что творила недавней ночью… когда пыталась заставить тебя отдать мне остатки парема?

– Как ты могла такое подумать?

– Ты постоянно называешь меня бесстыдницей. Наверное… наверное, мне стыдно, – ее передернуло. – Впечатление, что я ношу одежду, которая мне не по размеру.

– Нина, я дал тебе свою клятву.

– Но…

– Твои враги – мои враги, и я буду сражаться с тобой против любого противника… включая этот треклятый наркотик.

Она покачала головой, словно он нес чепуху.

– Я не хочу, чтобы ты был со мной из-за клятвы, или потому, что считаешь, будто обязан защищать меня, или потому, что думаешь, что ты передо мной в каком-то дурацком долгу.

– Нина… – начал он и остановился. – Нина, мы вместе, потому что ты мне это позволила. Для меня нет большей чести, чем быть рядом с тобой.

– Честь, долг. Все ясно.

Он мог вынести перепады ее настроения, но ее разочарование было невыносимым. Матиасу был известен только язык войны. Для таких случаев у него не было подходящих слов.

– Знакомство с тобой было настоящей катастрофой.

Девушка подняла бровь.

– Ну, спасибо.

Джель, он совершенно безнадежен. Матиас продолжил с запинками, пытаясь заставить ее понять себя.

– Но я каждый день благодарю Джеля за эту катастрофу. Мне нужен был катаклизм, чтобы встряхнуться от жизни, которую я знал. Ты была землетрясением, обвалом в горах.

– Я, – четко произнесла она, опуская руку на бедро, – нежный цветочек.

– Ты не цветочек, ты каждое соцветие в лесу, распускающееся одновременно. Ты – цунами. Ты – панический приступ. Ты потрясаешь.

– А кого бы ты предпочел? – поинтересовалась она с горящими глазами и едва слышным трепетом в голосе. – Приличную фьерданку, которая ходит в высоких воротниках и окунается в ледяную воду всякий раз, как на нее нахлынет желание сделать что-нибудь захватывающее?

– Я не это имел в виду!

Она подошла ближе. И снова его взгляд метнулся к стоящим спиной охранникам. Матиас знал, что они наверняка слушают их, независимо от того, на каком языке они с Ниной общаются.

– Чего ты так боишься? – с вызовом спросила она. – Не смотри на них, Матиас. Смотри на меня.

Он посмотрел. Было сложно не смотреть. Ему нравилось видеть ее во фьерданской одежде: в маленькой шерстяной жилетке и длинной воздушной юбке. Ее зеленые глаза сияли, щеки порозовели, губы слегка приоткрылись. Было слишком легко представить, как он встанет перед ней на колени, словно кающийся грешник, и позволит своим рукам скользнуть вверх по белым изгибам икр, задирая юбку выше, мимо коленей, к теплой коже ее бедер. Хуже всего то, что он знал, какие приятные ощущения его ждут. Каждая клеточка его тела помнила прикосновение к ее нагому телу в ту первую ночь в лагере китобоев.

– Я… Нет никого, в ком бы я нуждался больше; нет ничего, чего я хотел бы больше, чем быть обуреваемым тобой.

– Но ты не хочешь меня поцеловать?

Он глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Все это было неправильно.

– Во Фьерде… – начал Матиас.

– Мы не во Фьерде.

Ему было нужно, чтобы она поняла.

– Во Фьерде, – настаивал он, – я бы попросил твоих родителей о разрешении погулять с тобой.

– Я не видела своих родителей с самого детства.

– Мы бы гуляли в сопровождении кого-нибудь. Я должен был бы пообедать с твоей семьей минимум три раза, прежде чем нам бы позволили хоть ненадолго остаться наедине.

– Но мы наедине сейчас, Матиас.

– Я бы приносил тебе подарки.

Нина склонила голову набок.

– Ладно, продолжай.

– Зимние розы, если бы мог их себе позволить, или серебряный гребень для волос.

– Мне они не нужны.

– Яблочные пироги со сладким кремом.

– Мне казалось, дрюскели не едят сладкое.

– Они все были бы для тебя.

– Я вся внимание.