Проделки Джинна (авторский сборник)

Зайцев поперхнулся следующим вопросом, невольно отпрянул назад к стене и машинально вытер со лба пот. От испуга он не знал, что говорить. Молчал и Мишка. Он изучающе, с улыбкой наблюдал за стояком и как китайский болванчик кивал головой.

— Выведи меня наверх, — наконец, дрожащим голосом попросил Алексей. Выведи, вместе пойдем в деревню. Там живут нормальные люди, как и ты, с руками и ногами…

— А кто тебе сказал, что здесь — ненормальные? — не переставая зловеще улыбаться, спросил хозяин норы.

— Там нет времени божьего гнева, — торопливо проговорил Зайцев. — Там не стреляют. Там всегда великое затишье. — Алексей кивнул на стену, исписанную символами и выдал свой последний аргумент: — Тебе не надо будет придумывать азбуку, научишься читать…

— Я знаю грамоту, — как–будто наслаждаясь смятением стояка, ответил Мишка–дурачок и после небольшой паузы добавил: — Вашу. А я хочу свою.

— Ты издеваешься! — вдруг закричал Зайцев и сам испугался своего крика. Ему показалось, что за циновкой кто–то лежит, что его будущие мучители давно сползлись к жилищу Мишки–дурачка и только дожидаются его сигнала. — Ты врешь, — тихо проговорил он. — Я весь день ползаю по вашим норам и не убили.

— Совет держали, — ответил Мишка. — Где выход, ты не знаешь. Ползай пока.

— Послушай, — стараясь говорить как можно спокойнее, сказал Алексей. Отпусти меня… Я отплачу тебе… Я очень хорошо заплачу… Я принесу вещи, которых здесь и не видели…

— Стеклянные бусы что ли? — хохотнул хозяин норы.

— С ними ты станешь.., — не слушая Мишку, продолжил Зайцев, но тот снова не дал ему договорить:

— Или ружье подаришь? — Мишка усмехнулся и передразнил Алексея: «Палка, внизу деревянная, наверху железная». Не надо нам твоих вещей, азбука, пожалуй, посильнее будет. Я бы сам тебя удавил, да не могу. Я освященный.

— Понятно, — затравленно произнес Зайцев и попятился к выходу. Он отодвинул ногой циновку, задом выполз из пещеры и, не спуская глаз с ухмыляющейся физиономии дурачка, скрылся в тоннеле.

— Вон, слышь, за тобой ползут! — крикнул ему вдогонку Мишка и рассмеялся таким подлым трескучим дискантом, что Алексей рванулся в темноту, совершенно позабыв о сбитых в кровь локтях и коленях.

Зайцев не просто полз. Извиваясь всем телом, он, как ему казалось, летел по проходам, часто врезался на поворотах головой в стены, обливался едким горячим потом и испытывал такую жажду, какой у него не было даже на болоте. Алексей был так напуган, что собственное шуршание принимал за шум погони. Он пытался ползти ещё быстрее, но по неопытности часто клевал лицом в землю, да поочередно оббивал то левое, то правое плечо о близкие стенки лабиринта.

— Уроды! — задыхаясь, бормотал он. — Кроты! А я им ещё хотел помочь. Да вас закопать мало. К чертовой матери взорвать это крысиное гнездо.

Остановил Зайцева несильный удар чем–то мягким в ухо, и вслед за этим снова послышался звонкий смех, который быстро удалялся в боковой проход. От неожиданности Алексей лицом ткнулся в пол и замер. Сжавшись от страха, он ждал, что будет дальше, но очень скоро понял, что это дети.

— Ребята! — запоздало заорал он. — Эй, ребята, идите… то есть, ползите сюда. Я вам кое–что дам. Подарю.

Так и не даждавшись ответа, Зайцев застонал и в отчаянии ударил кулаком по земле. Он хотел было продолжить путь, но сразу понял, что не может сдвинуться с места. Всякое шевеление вызывало острую боль в спине, в суставах и особенно в локтях и коленях.

Никогда ещё Алексей не чувствовал себя таким беспомощным. «Это конец! — уронив голову на ладони, подумал он. — Лучше бы я утонул в болоте. Там, по крайней мере, сразу. Здесь же, что бы подохнуть, надо ещё поползать.»

— Стояк, уснул что ли? — откуда–то сверху послышался мужской голос, и вслед за этим на Зайцева свалился здоровый кудияровец. Упав на него, он вышиб из легких Алексея воздух, чувствительно ударил культей ноги по затылку и быстро уполз.

Зайцев не сразу сообразил, что прямо над ним находится люк. От боли и унижения он готов был расплакаться.

— Суки! — тихо, с остервенением пробормотал он. — Ничего–ничего, я найду выход. — Впрочем, Алексей уже не очень верил в то, что из этого «критского» лабиринта можно самостоятельно выбраться. Зайцев вспомнил Клавку и пожалел, что не уступил ей. Будь он дальновиднее, эта пещерная баба, кудияровская Ариадна помогла бы ему добраться до поверхности. Но представив её — грязное панцирное существо — в роли любовницы, он содрогнулся. «Все равно, что с черепахой или гигантской игуаной, — подумал он и переключился на свалившегося мужика: — А ведь эта тварь грохнулась на меня сверху», — осенило его, и будто в подтверждение этого Алексей явственно ощутил слабенький сквознячок. Тянуло еле заметно, но свежеватый воздух отличался от застоявшейся жирной вони более жидкой консистенцией.