Проделки купидона

Когда она вошла в столовую, Лонстон сидел в кресле у двери, поставив локти на колени и опустив голову на руки. Что сказать ему? Александра решила отделаться шуткой и бодро улыбнулась.

— Надеюсь, я не доставила вам слишком много беспокойства, милорд.

Он резко вскинул голову:

— Я не заметил, как вы вошли, простите. Я очень беспокоился.

Девушка подошла к нему.

— Миссис Морстоу считает, что всему виной мой корсет, и я вынуждена с ней согласиться. Вы не можете себе представить, как мне совестно!

Взяв ее руку в свою, Лонстон прижал к губам ее пальчики.

— Я во всем виню только себя. Я был слишком… порывист. Но должен сказать, вы застали меня врасплох. — И еще раз поцеловал ей руку.

Никогда Александра не испытывала такого сладостного прикосновения. Виконт заглянул ей в глаза.

— Надеюсь, вам лучше?

Александра кивнула. Чувствуя, что ее снова неудержимо влечет к нему, она поспешно отняла руку.

— Нам пора вернуться к моим сестрам. Прошу вас, не говорите им ничего о моем обмороке.

— А сказать им, что вы меня поцеловали? — спросил Лонстон.

Александра взглянула на него с изумлением, но, увидев огонек в его глазах и насмешливую улыбку, поняла, что он просто дразнит ее, дабы помочь ей преодолеть смущение.

— О, вы шутите, — сказала она. — Право, не знаю, что на меня нашло, и прошу прощения. Я бы желала, чтобы вы забыли об этом происшествии.

Он подошел к ней, слегка нахмурясь, и, всматриваясь в ее лицо, сказал:

— Если вы этого желаете.

Александра кивнула, от волнения у нее перехватило горло.

— Вы очень хороший человек, лорд Лонстон. Мне жаль, что я не могу объяснить вам свое поведение. Могу только сказать, что в последние две недели со мной происходят странные вещи. И это лишило меня моего обычного самообладания.

— К счастью для меня, — улыбнулся он.

Александра задохнулась и хотела уже огрызнуться, но взгляд его был так нежен, что Александра поняла — обижаться было бы верхом лицемерия.

— Вы безнадежны, — сказала она. — А теперь давайте вернемся в бальную залу.

— Прежде, чем вы снова потеряете самообладание?

— Вы коварный соблазнитель, и я не хочу вас больше слушать.

— Этого я и ожидал — вы снова намерены бранить меня.

— Только когда вы этого заслуживаете, милорд.

Лонстон усмехнулся.

И этот миг прошел и канул в вечность.

13

На следующее утро Энтерос проснулся с такой головной болью, какой у него еще никогда не бывало даже после самых веселых попоек у Вакха. Спустив ноги с соломенного матраса, он обхватил голову руками и громко застонал, нисколько не думая о том, что его могут услышать в замке. Голова у него раскалывалась.

Встряхнув крыльями, он выглянул из окна и увидел безоблачное небо. Невероятно! Последнее, что он помнил, было небо в тучах и надвигавшийся с Атлантики шторм.

— О нет! — пробормотал он. Похоже, он проспал всю субботу. Стало быть, сегодня воскресенье, причем раннее утро, если, конечно, он может еще отличать восток от запада. Беда в том, что сейчас, с одурманенной головой, он вообще ни в чем не был уверен.

Энтерос шевельнул бровью. Воскресенье. Воскресная служба. Александра с семьей в церкви, стало быть, Купидон воспользуется моментом, чтобы побыть со своей обожаемой Психеей. Александра останется без защиты. Все, что ему нужно сделать, — помешать ей обручиться с Лонстоном, и тогда Психея не вернется на Олимп в назначенное время. Обе его задачи будут выполнены. Вынудив Психею остаться на земле, он выполнит обещание, данное матери. Выполнит он и клятву, данную самому себе, — увлечь Александру на Олимп и сделать ее своей женой.

Не обращая внимания на головную боль, Энтерос поднялся и снова расправил крылья. По правде говоря, у него не было особых сомнений по поводу своих планов, так как он знал о пари Лонстона с Тринером. Даже если Александра согласилась выйти за Лонстона — а это маловероятно, если помнить о явной ее неприязни к нему, стоит только сообщить ей о рубиновой броши, чтобы этому помешать.

Энтерос усмехнулся, а потом громко расхохотался, подумав, как он сейчас повеселится в церкви.

Утром в воскресенье Александра сидела с семьей в церкви на скамье маркиза, слушая проповедь об умеренности и разумной бережливости в ведении домашнего хозяйства. Внимание ее то и дело отвлекалось. Быть может, проповедь достойного викария перед почтенными гражданами Ситвелла была скучна, быть может, его левый глаз слишком часто дергался, когда он возвышал голос, но как бы там ни было, Александра постоянно возвращалась мыслями к вчерашнему дню и тому, как она бросилась на шею Лонстону. Это были едва ли подобающие размышления для молодой особы во время службы, и она ощущала уколы совести, но до чего же скучен достопочтенный викарий!