Проделки лесовика

Чтобы легче было коротать ночь, предался воспоминаниям. Вспомнил друзей, одноклассников, маму, папу. Интересно, как там мама; чует ли ее сердце, в какие переделки попал сын? Она ведь всегда так: чуть что —«Чует мое сердце!» Или «Чуяло мое сердце!» Когда все останется в прошлом, Юрка расскажет о своих приключениях за вечерним чаем. Будет о чем рассказать...

Снова хотелось пить. Жаркие волны так и накатывали, так и приливали к лицу. Опять появился монотонный звон в ушах. Юрка приложил руки к вискам — жилки пульсировали в них твердо, тревожно. Судя по всему, поднялась температура.

В тучах появились разрывы. Крупные звезды заглядывали сквозь них на землю. Казалось, они утешали: мол, все будет в порядке!

А через месяц — в школу. Как обычно, в сентябре будут писать сочинение: «Как я провел лето». Если я напишу обо всем, что со мной приключилось, никто не поверит. Скажут: «Ну и враль же ты, Юрка!»

...Вернется домой, прежде всего попросит, чтобы ему накупили мороженого. А потом попросит маму нажарить картошки-фри, его любимой картошки. Он уплетет ее с малосольным хрустящим огурцом. Когда наестся досыта, ляжет спать... В свою привычную постель, теплую и уютную. Сквозь сон услышит, как подойдет к нему мама и поправит одеяло, а он в ответ что-то промычит...

А насчет сочинения решил: будет писать правду. Все, как было. Пусть не верят! Он им скажет: «Мне, ребятки, повезло, я кое-что повидал! Кое- что испытал! Не то, что вы, маменькины дочки-сыночки!» А может, так и не скажет, зачем выпендриваться? Он ведь и сам не любит, когда кто- нибудь слишком уж заносится. Как говорит папа, надо быть скромным и простым. Позерство — дрянное дело. Конечно, папа знает, что говорит! На то он и папа! Главное — поскорее вернуться домой.

— Надейся, мой друг, надейся! «Надежды юношей питают», или «пытают»? — как правильно? — насмешливо сказал, усаживаясь на ветке, Лесовик.— Ты еще не устал надеяться?

Утренние лучи насквозь пронизывали промытую ночным ливнем листву. Парная теплынь разлилась по лесу, клубилась над поляной легким туманным облачком. Юрка посмотрел на Лесовика и отвернулся — этот старый хрыч окончательно рехнулся, впал в детство, сидит на ветке и болтает кривыми ногами, да еще и посмеивается.

— Не ершись, не ершись, малый! — прогугнявил Лесовик.— Зачем ершиться? Ты, вижу, заскучал. Верно говорю?.. Не хочешь отвечать? Ах, мы гордые! Мы презираем!.. Презирай, презирай, если тебе от этого легче! А я, вишь, одно развлеченьице придумал. Знаешь, летал по лесу и все думал, чем бы еще моего малого развлечь. И придумал! Иду на что угодно, никогда не отгадаешь... Ну? Выше нос, малый!

Юрка смотрел на Лесовика хмуро и недоверчиво. Что он там еще придумал, этот гундосый? Ничего хорошего ждать не приходится, от этого всесильного дряхлого старикашки с повадками записного кривляки.

— Тю-тю-тю! — багровея, воскликнул Лесовик.— Только без оскорблений, малый! И не смотри на меня волчонком! Я ведь могу и обидеться!

«Ну и обижайся,— думал Юрка.— Подумаешь, обидчивый какой! Это я должен обижаться!»

— Послушай, ты причинил мне столько мучений, что не имеешь никакого права рассчитывать на мое уважение! — с вызовом крикнул Юрка.

Лесовик изумленно выпучил глаза. Хотел что-то сказать, но только запыхтел и заерзал на ветке. Потом почесал в затылке.

— Ну вот! Уже и обиделся! — проворчал Лесовик.— Я же вернул тебе твой прежний облик! Чего ты еще хочешь?

— Ясно чего! Хочу домой! Мне надоел твой лес!

— Лес не только мой, но и твой,— поучительно заметил Лесовик.— Но отпустить тебя домой не могу.

— Я не хочу здесь больше оставаться! — крикнул Юрка со слезами на глазах и негодованием в голосе.— Ты не должен мешать мне выйти отсюда!

— Чего я должен, а чего не должен — позволь мне самому решать. Я не допущу, чтобы какой-то сопляк разговаривал со мною таким тоном! А посему — катись-ка ты, малец, в мезозой!

— Куда-а-а?!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Отчаянный Юркин вопль многократным эхом взлетел над поляной, которая странно преображалась прямо на глазах. Исчезли, растворились, растаяли в теплом воздухе деревья и травы. То есть, они не то чтобы исчезли, напротив, их стало намного больше, но это были другие деревья, другие травы. Все было другое!

Казалось, земля неожиданно решила снять привычную зеленую одежду и облачиться в другую — экзотическую, невиданную. Оторопевшего Юрку неожиданно окружил дремучий нездешний мир. Высокие купола странных, очень светлых сосен возвышались над зеленым морем папоротников, хвощей и других неведомых растений. Фантастическое разнотравье затопляло поляну. Травы все высокие, рыхлые, сочные...