Проделки лесовика

Когда Юрка посмотрел на Дара, у него что-то дрогнуло в груди, какое-то незнакомое чувство чуть не крикнуло, что это он, его предок! Старый Слав с помощью воинов поднялся с камня и направился в пещеру, тяжело переставляя натруженные длинным переходом ноги. «Старею! — подумал Слав.— Ходить тяжело...» У входа в пещеру старик остановился и подозвал Юрку. В пещере горел костер, дым разъедал глаза, слышны были стоны и всхлипывания. Когда Юрка пригляделся, в углу пещеры увидел человека, лежащего на шкурах; его тело было покрыто глубокими рваными ранами. Раненый во все глаза смотрел на Юрку, и глаза его полыхали лихорадочным огнем — возможно, в них отражался отсвет костра. Человек сделал попытку приподняться, но раны не позволили; он только вскинул голову и глухо, сквозь зубы, простонал. Старик сел рядом с ним; тотчас все, кто до сих пор окружал Зора — Рада, несколько женщин и Дар,— отодвинулись в сторону.

— Зор, этот незнакомец пришел с неба,— сказал старик.— Он пришел за твоей душой.

— Моей душе больно... Она хочет оставить меня... Этот странный незнакомец... мальчик... он нашего рода,— прошептал Зор.— Он нашей крови, я это знаю... В нем наша кровь. Он пришел издалека. Мы туда никогда не дойдем. Верно? — спросил Зор, обращаясь к Юрке.

— Верно,— ответил Юрка.— Я пришел издалека, но не оттуда, куда улетают души умирающих. Я пришел оттуда, где появляются души детей...

— Я тебя узнал, мальчик! — возбужденно прошептал Зор.— Я дал жизнь моему сыну Дару. Дар вырастет и даст жизнь маленькому Дару, а тот вырастет и тоже даст жизнь следующему... и так — без конца, пока придет твоя очередь, незнакомец! Между Даром и тобой — много других рождений, верно?

— Верно,— ответил Юрка.

— Я только не понимаю, как ты к нам пришел...— шептал Зор.

— Это все Лесовик подстроил... Но в этой пещере я уже однажды побывал. Это было очень давно, когда еще на Земле не было людей,— сказал Юрка.

— Мальчик, ты не мог здесь быть,— сказал старик.— Я в этой пещере родился. И мой отец тут родился. И никто не помнит, чтобы ты приходил к нам раньше. Мы тебя не видели.

— Я же говорю: я прилетал сюда, когда на Земле еще не было ни одного человека. Здесь бродили огромные ящеры. Если вы находили гигантские кости —- это кости тех ящеров.

— Да, мы находили черепа страшных чудищ в овраге,— сказал Слав.

— А вот там, на стене пещеры, должны быть мои знаки. Стена закопчена, но если смахнуть пыль и копоть, их можно увидеть,— сказал Юрка.

Он поднял с пола пучок полыни, подошел к стене. Оставленная когда-то надпись едва выделялась на ней, но когда Юра шаркнул по стене травой, надпись стала четкой. Особенно хорошо был виден человечек.

— Вот видите? Это я нацарапал! Это мое имя — Юра Оленич! А это я сам!

Дикари были поражены. Начертания они видели, сколько помнят себя. Им дикари придавали магический смысл и были уверены, что до того, как в пещере появились первые люди, зачинатели нынешнего рода, в ней жили боги. Они-то и оставили эти таинственные знаки.

Так думали дикари, и Юрка не стал их разубеждать. Только сказал, что спал здесь одну ночь, оставил надпись, а после него, возможно, здесь обитали и боги.

— Подойди сюда, мальчик,— прошептал Зор.— Я хочу смотреть на тебя. Я умираю, и потому мои глаза видят в тебе больше, чем глаза моих сородичей...

С глаз умирающего словно слетела какая-то завеса, и ему открылся далекий мир, но далекий не в пространстве, а во времени, и этот чудной мальчишка прилетел оттуда. Зачем? Путь в ту далекую страну представился Зору в виде длинной цепочки следов, оставленных на песке. Их столько, следов, сколько оставляет человек, идущий безостановочно целый день. Первые следы — это Зор и его сын Дар. Последний след — этот мальчишка, посланец неба.

— Ты пришел в плохой для меня день. По это и хороший день. Теперь я знаю, что с Даром не случится ничего плохого. Он вырастет, станет мужчиной, воином, охотником... Ты тоже мой сын. В тебе течет моя кровь. Я слышу ее. Теперь мне хорошо — я могу умереть спокойно... Он станет мужчиной. Иначе ты не прилетел бы ко мне... В тебе течет кровь нашего рода... Слава нашему роду! Теперь я знаю, как далеко он продлится...

Юрка видел перед собой умирающего человека. На его теле зияли кровавые раны. По от слов умирающего веяло такой великой убежденностью, что Юрка тоже проникся ею. Он верил, что умирающий — его предок в тысяча шестьсот третьем колене. Ему было жалко умирающего не просто как человека, но и как родственника.

— Ты верно говорил,— сказал Юрка Зору.— Когда родился твой сын, к нему перешла часть твоей души. Через много-много рождений она дошла и до меня. Значит, во мне тоже живет душа. А когда я вернусь туда, откуда прилетел, я вырасту большой и у меня тоже будет сын. У моего сына тоже родится сын...

Зор с огромным напряжением сил вслушивался в слова Юрки, чувствовал их непростой смысл, он озарял угасающее сознание дикаря. В пещере стояло глубокое молчание. В костре потрескивали дрова, дым тянулся под потолком и вываливался из пещеры.

— Но ты не останешься здесь навсегда?! — вдруг спросил Зор, и в его глазах зашевелился ужас.