Проделки на Кавказе

— Да, Лаба. Мы стояли лагерем на левом берегу Ла­бы; третьего дня во втором часу утра лазутчики дали знать отрядному начальнику, что Шерет-Лук со всею де­ревней и некоторыми соседними аулами пошел к Белой речке* и что большое неприятельское скопище прибыло для прикрытия его побега. По этому известию мы вы­ступили со всем отрядом, состоявшим из 3000 человек. Приказано было идти без шума, не курить трубок, не раз­говаривать, соблюдать строжайшую тайну. Во все время я находился неотлучно при Пшемафе. Только что рассве­ло, перед нами был покинутый Шерет-Луков аул, лежав­ший у левого берега Лабы, на довольно пространной по­ляне, примыкающей к дубовому обширному лесу. Пехота далеко отстала, с нами были одни казаки; мы продолжа­ли следовать вдоль леса, оставя аул в стороне. Вдруг из дубравы послышался выстрел по нашему арьергарду; вслед за тем закипела стрельба со стороны черкесов; на­ши дали несколько выстрелов картечью по опушке и по­слали спешенных казаков из арьергарда занять ее. Кон­ница остановилась. Пшемаф и я — мы стали против про­странного перелеска, пересекаемого дорогой, только не той, по которой нам должно было следовать. Вскоре по­ляна эта наполнилась неприятельской конницей. Пшемаф показал мне старика на сером коне. За ним везли белое знамя с красными полосами. «Вот Дунакай!»—сказал он мне. Другой черкес на красивом вороном жеребце всмат­ривался пристально в нас. «А вот и Али-Карсис!»—гово­рил покойный. Но вдруг наше внимание было отвлечено криками «ура» и сильною перестрелкою, закипевшей в арьергарде. Вслед за этим мы увидели, как наши спешен­ные казаки выбегали обратно из опушки. Неопытный их предводитель, еще недавно переведенный на Кавказ и не бывавший в здешних делах, имел неосторожность закри­чать: «На конь садись!» Коноводы поскакали подавать ло­шадей казакам, сделалась суматоха и беспорядок во всем арьергарде. «Что он делает? Испугался, что ли? Что бы ему кинуться со всем арьергардом в «ура» и поддержать отступающих!..—говорил Пшемаф вне себя от досады.—

* За этой рекой живут непокорные абазехи.

Посмотрите!»—прибавил он. И в самом деле было на что смотреть. Едва опытный глаз Али-Карсиса увидел все про­исходившее, как разбойник взвил несколько раз плетью по воздуху, и черкесы с поляны помчались к нему с дикими криками «гий, гий, гий!», накрыли казаков, садившихся в большом беспорядке на коней, смешали их и потесни­ли—шашками в ребра —арьергард. Отрядный началь­ник закричал: «Пшемаф! С сотнею в атаку!» Между тем он поставил несколько сотен против перелеска, чтобы по­мешать неприятелю кинуться на помощь Али-Карсису. Пшемаф скомандовал: «Сотня за мною — ура! в атаку!» и понесся со своими казаками, из которых одни вопили «ура!», другие «атака!». Я поскакал с ними. Черкесы, слы­ша нас сзади, оставили арьергард и повернули направо к лесу. Пшемаф стал отрезывать их, надеясь, что арьер­гард поддержит его; но тщетны были ожидания. Между тем несколько сагандацных* очутились перед нами и с удивительной ловкостью пускали в нас свои стрелы. Али-Карсис, напрасно стараясь остановить свою горсть наезд­ников, присоединился к сагандачным и скакал сзади их, придерживая коня. Пшемаф выхватил шашку** и закри­чал Али-Карсису: «Ну, славный рубака! Испытаем друг друга в искусстве и удальстве!» Разбойник обратился к не­му и сурово отвечал: «Отъезжай прочь от меня, дерзкий мальчишка! Куда тебе со мною идти на шашки, я в панци­ре!»— «Все равно!»—воскликнул Пшемаф и замахнулся; разбойник хладнокровно прицелился, спустил курок писто­лета, и Пшемаф ринулся на землю; конь его упал бездыхан­ный, пронзенный пулей в оба виска. В это мгновение выско­чил казак и, напав на Али-Карсиса, ударом шашки по спине разрубил его черкеску, из-под которой засверкала коль­чуга. Разбойник прицелился другим пистолетом и, сказав: «Гяур, тебя не пощажу!», выстрелил. Казак, убитый на­повал, свалился с лошади, конь его помчался без седока. Казаки, увидев офицера своего пешего, остановили пре­следование; черкесы более чем на ружейный выстрел так­же стали; Али-Карсис находился ближе к нам. Пшемаф, ругая разбойника, сел на свою заводную лошадь и, лас­кая ее, говорил: «Пеняй на Али-Карсиса, мой добрый конь, что опять тебя замучу! Он мог меня убить, а не хотел да­ же ранить».

* Имеющие луки и стрелы. При преследовании они должны быть впереди своих, на хвосту у неприятеля; при отступлении находиться сза­ди и отстреливаться.

** По обыкновению черкесов и линейных казаков, шашка вынимает­ся из ножен в то мгновение, когда нужно ее употребить.