Проделки небожительницы

Значит, Лола после похищения не должна была потерять голову. Но она плакала и кричала в трубку, чтобы он ее спас, она просто умоляла его об этом. Конечно, женщину можно запугать, избить, изнасиловать… На такие испытания никакой твердости духа не хватит.

Но бандиты тогда просто не успели еще этого сделать – слишком мало прошло времени: они похитили Ольгу и сразу же позвонили Маркизу. Так испугаться могла бы самая обычная женщина – Ольга, например. А что – схватили актрисочку прямо из театра, унесли «под мышкой» и угрожают.

Значит, Лола играла – играла Ольгу! Зачем она это делала? Чтобы сообщить что-то Маркизу. Что она говорила? «Ленечка, спаси меня!» Ну, из этого ничего не поймешь, только Ленечкой она его никогда в жизни не называла.

Дальше, когда он стал ругаться, она ответила: «Я, конечно, виновата, но и ты вел себя как собака на сене!» Так, «собака на сене»… Это когда самому не надо и другим ничего не даешь, ни себе, как говорится, ни людям… Но он-то, Маркиз, совершенно не был по отношению к Лоле собакой на сене. При чем же тут собака?

В задумчивости Маркиз тронул машину с места – и вдруг остановился как вкопанный. Прямо напротив он увидел вывеску кафе «Собачья будка».

Маркиз отъехал в сторону и немного понаблюдал за дверью кафе. Судя по двери и окнам, название «Собачья будка» уровню кафе не соответствовало – двери были богато отделаны. И размер помещения отнюдь не напоминал собачью будку.

Так или иначе, а это хоть что-то, связанное с собакой. Вряд ли Лолу держат прямо здесь, но все же есть маленькая доля вероятности, что она там. Вдруг ловкой девчонке удалось подглядеть, куда ее тащат?

Оставив машину за углом, Маркиз подошел к двери кафе. На двери было написано, что кафе работает «до ухода последнего посетителя», но сейчас, по позднему времени, конечно, оно давно уже было закрыто. Он огляделся и заколотил кулаками в дверь, а потом быстро отскочил в сторону и спрятался за афишной тумбой.

За дверью послышались тяжелые шаги, и хриплый голос спросил:

– Кого там черт принес?

Не дождавшись ответа, человек ушел от двери.

Маркиз вернулся к входу и быстро мазнул по ступеньке крыльца прозрачной жидкостью из маленького тюбика, потом он снова замолотил в дверь кулаками и отскочил на прежнюю позицию.

На этот раз шаги послышались гораздо быстрее, и с криком «Я тебе постучу! Я тебе щас так постучу – мало не покажется!» на крыльцо выскочил коренастый бритоголовый субъект в зеленом пиджаке и убийственно-розовом галстуке.

Выскочив на улицу и оглядевшись по сторонам, «разноцветный» хотел было шагнуть вперед, но вдруг с изумлением осознал, что намертво прирос к крыльцу. Замечательный клей мгновенно прихватил его подошвы. В первый момент парень чуть не свалился, от неожиданности потеряв равновесие. Чудом устояв на ногах, он длинно и с большим чувством выругался. Похоже, это несколько прояснило его мозги, и он понял, что его никто не держит за ноги, и вообще, пока еще не наступил конец света, а просто какая-то сволочь из хулиганских соображений намазала крыльцо клеем. Еще немного подергавшись и осознав, что приклеился намертво, он наклонился, чтобы расшнуровать ботинки и обрести наконец свободу. При этом он приговаривал монотонно:

– Ну, зараза, попадись ты мне только! Я тебе самому уши к заднице приклею!

Человек, зашнуровывающий или расшнуровывающий обувь, становится очень беспомощным. Маркиз, спокойно дожидавшийся этого момента, выскочил из-за тумбы и прижал бритоголовому к лицу платок, смоченный пахучей жидкостью. Парень мгновенно сомлел и, уткнувшись носом в тротуар, замер в очень неудобной и неэстетичной позе.

Маркиз ощупал его бесчувственное тело, нашел под мышкой бритоголового пистолет и переложил его к себе в карман. У Лени было правило: не пользоваться оружием и даже не носить его при себе. В редких случаях он это правило нарушал – а что это за правило, если его совсем не нарушать? Сейчас, по-видимому, был как раз такой редкий случай.

Проскользнув внутрь кафе, Маркиз прикрыл за собой дверь. Напротив входа был тесный закуток гардероба, за которым начинался низкий сводчатый коридор, освещенный дежурной лампочкой. Рядом с гардеробом сидела большая собака, сшитая из лоскутков и мешковины – видимо, символ заведения. За ней на листе картона была нарисована очень комфортабельная будка – с телевизионной антенной и кружевными занавесочками на окнах.

Стараясь не шуметь, Маркиз медленно пошел по коридору, оглядываясь по сторонам.

Стены, сложенные из красного кирпича, неоштукатуренные и некрашеные, были увешаны картинами художников-авангардистов. От ярких цветных пятен у него зарябило в глазах.

Он пошел через сводчатое помещение. Стулья были составлены на столах ножками кверху. В зале еще пахло табачным дымом. Еще один такой же зал, поменьше. Боковая дверь вела в кухню. Маркиз заглянул туда. Весь персонал, должно быть, уже разошелся по домам, горел, как и в других комнатах, только дежурный свет. Всюду было тихо, ни одного человека не видно. Леня уже засомневался, не ошибся ли он. Может быть, Лола вовсе не имела в виду эту «Собачью будку»…