Продюсер

— Попробуй перекрыть ему кислород.

— Как?!

— Останови операции по счетам. Заморозь банковский счет. Отбери право первой подписи. Потребуй ключи, печати, бланки, бухгалтерию. Хоть у нас все на налике держится, все равно хоть какой-то официоз должен быть. Пойди по официальной дороге. Остальные тогда тоже зауважают и прибегут. Сделай решительный ход и покажи, что ты хозяйка!

— Слушай, а это идея! Спасибо тебе, Кузя! То есть я хотела сказать, Фаня-Нафаня!

— Ну вот, помнишь! Вика, ты меня прости… за все… — замялся и засопел в трубку Кузьмин, но Виктория решительно его перебила:

— Прекрати ты! Не время! Спасибо за подсказку. Лучше скажи, кто может помочь теперь все это реализовать. Я же ни шута не понимаю в этой бухгалтерии.

— Ну… хорошо бы адвоката нанять. Они знают, как быть.

— О! Точно. Есть у меня один на примете. Спасибо тебе, Кузьмин! Целую!

Виктория бросила трубку и откинулась в кресле. Ее давно не волновал затертый жизнью и более удачливыми соперниками неудачник Кузьмин. Когда-то все девки от пятнадцати до двадцати пяти вешались ему на шею и на все, что торчало. А он, по своей скромности и воспитанности, не мог пропустить ни одной юбки. Потом, правда, честно объяснял, что девушка рассказала историю своей тяжелой жизни и судьбы, а он ее и пожалел. В такой-то момент, когда Фаня утешал очередную дуру, Шлиц у него из-под носа Викторию и увел.

Визит дамы

Виктория не оставляла надежду справиться с ситуацией самостоятельно. Ее не остановил даже чудом сорвавшийся арест. Последний, с кем она не успела выяснить отношений, был Гарик — вот к нему, прямиком в клуб «Гоголефф», Медянская и приехала.

Гламурная жизнь била через край. Обкуренные малолетки хихикали и завлекали каких-то престарелых не то братков, не то разбогатевших лавочников. Мальчики, готовые скрасить вечер одиноким состоятельным мужчинам, курсировали между столиками, демонстрируя утонченные торсы и чувственно вздыхая. В персональной ложе в окружении длинноногих силиконовых красоток восседал известный сводник Силантий Зильберман. Периодически он отдавал им краткие указания, и они разбегались по клубу.

Виктория прошла сразу в административную часть, но дорогу преградили два дюжих охранника:

— Куда, дамочка?

— К Гарику.

— Ха! Нормально! Назначено?

— Нет. Но он должен принять. Я — Медянская, вдова Иосифа Шлица.

Стражи переглянулись и тут же посторонились.

— Извините. Проходите. Только одну секунду. Мы должны сообщить. — Второй охранник зашептал что-то в рацию, оттуда сразу отозвались: «Добро!» — и он кивнул Виктории:

— Пожалуйста! Проходите.

В ту же секунду сзади раздался знакомый визгливый голосок и смех. Она обернулась и увидела, что в клуб вошел Клим Чук. Он собрал вокруг себя таких же худосочных пацанов, и они дружно подхихикивали ему, а по обрывкам фраз Виктория поняла, что речь идет о каком-то анекдоте из жизни «голубых».

Виктория сокрушенно покачала головой и приблизилась. Чук что-то нашептывал совсем юному мальчишке, который не фокусировал взгляд и, шатаясь, позволял себя обнимать. Ей стало тошно смотреть на эти подростковые ласки, и она дернула Климчука за руку:

— Эй! Очнись! Мама пришла.

Мальчики при слове «мама» дружно умолкли и растерянно захлопали глазами, а Чук недовольно оторвался от своего любовника.

— А-а-а… Это ты, Вика? — прищурил он глаза… но руку парня не отпускал.

— А когда это мы с тобой стали на «ты», Клим? То есть Феденька. Ты еще имени-то своего не позабыл?

— А ты мне не указывай! — зашипел вдруг Чук. — Ты кто? Тьфу! Пустое место. Без Иосифа ты никто. И звать тебя никак! А я — Клим Чук! Меня страна боготворит. Я — кумир! Я порвал МТВ, выиграл «Евровижин», отымел «Сингл года». Я — велик!

Он так раззадорился, что даже забрызгал слюной Викторию и своих дружков, что, открыв рот, слушали вопли своего кумира.

Медянская поджала губы.

— Ну-ну, кумир недоделанный! Где бы ты был, если бы не Иосиф? И не его деньги? Кстати, и мои тоже! Он два года все наши деньги на тебя, сучонка, тратил. Вот и премии твои. Нет никакого Клима Чука! Есть Федька Климчук! Гей-потаскушка из Бобруйска. Не хочешь по-людски, добром на добро, бог с тобой! Катись в задницу! Иуда!

Свита затихла и даже немного протрезвела, но вот сам Клим — было видно — обиделся.

— Ой, как страшно! — юродствуя, запричитал он. — В задницу, как вы выражаетесь, мадам, мы всегда с удовольствием! Все остальное — хрень!..

Но крик его становился все громче, а сам Клим густо покраснел и напрочь потерял всякий самоконтроль.

— Себе ее засунь! — верещал он. — Будет еще выеживаться… Охрана!

Сзади немедленно выросли три мордоворота — судя по смуглым и небритым лицам, явно представители Юга. Они молча подхватили Медянскую и так же молча понесли к выходу. Тут и вмешались охранники клуба, которые ждали, когда же она пройдет к Гарику. Имя Иосифа Шлица, а тем более скорость, с которой Гарик отозвался, давали им основания вмешаться.

— Парни, спокойнее! Эта дама — гостья хозяина. Оставьте ее.