Продюсер

Агушин не догадывался, что бывший муж актрисы на момент ее съемок в «Привидении» тоже боролся с плохими парнями в роли «крепкого орешка». Такое родство, безусловно, говорило о необходимости укреплять отечественные кадры голливудскими актерами с говорящими именами и фамилиями.

Экранные события затягивали все больше, и Агушин и не заметил, как тихо распахнулась дверь, и на пороге возник Генеральный прокурор. Тот некоторое время рассматривал по очереди то телеэкран, то лысеющую макушку Геннадия Дмитриевича и таки кашлянул — в тот самый момент, когда злодей проник в квартиру героини Деми Мур.

Генеральный

Агушин никогда не видел этого видеофильма, а потому провалился в него выше макушки и не замечал ничего: ни как Генеральный проник в его кабинет, ни как его разглядывал — секунда за секундой. И лишь когда убийца решал, напасть или нет, бухнул этот кашель, и Агушин подскочил в кресле и рефлекторно швырнул в нежданного гостя карандашом. Тот отшатнулся, карандаш с хрустом врезался в дверной косяк, а глава прокуратуры страны покачал головой:

— Агушин! Вы что?! Совсем заработались? Это что за просмотр кинофильмов у вас?

Офис Генерального прокурора исторически находился в другом конце Москвы, но в его обязанность входили регулярные визиты в ведомство, прямо теперь не подчиненное, но по-прежнему опекаемое им. Агушин вовсе не удивился, увидев давнего коллегу по прокурорской работе. Но с учетом открывшихся перспектив своего стремительного роста решил проявить максимальное уважение к Генеральному.

— Извините, Яков Юрьевич. Это… это, знаете… вещдоки. Вот изучаю… необходимо… для полноты картины. Это как научное пособие. Понимаете?

Агушин покраснел. Назвать кассету с развлекательным фильмом вещдоком, а тем более «научным пособием» можно было только в полном бреду. Прокурор сурово нахмурился:

— Значит, у вас «библиотечный день»?

Агушин кинулся к видеомагнитофону. Сарказм прокурора уничтожал его самолюбие тем больнее, что еще недавно он, окрыленный разговором с Президентом, вовсю парил.

— Вот зараза! — отчаянно и совершенно бесполезно давил на кнопку «стоп» Агушин. — Ну же!

Батарейки в пульте не меняли больше года, и их энергии хватило с трудом, чтобы лишь запустить фильм. А тем временем Генеральный прошел за стол следователя и сел в его кресло.

«Ой, дурной знак!» — подумал Геннадий Дмитриевич. Он никому и никогда не позволял садиться за свое рабочее место.

Прокурор снова кашлянул.

— Так. Заканчивай просмотр кинолент, Геннадий Дмитриевич. Я к тебе сразу от Президента. Он очень недоволен расследованием. Мало того, кто-то ему настучал по поводу ночной акции. Там похватали каких-то «уважаемых» людей. — Генеральный прокурор скривился, выговаривая слово «уважаемых».

— Яков Юрьич, какие «уважаемые»?! Бандота сплошная! Этот Алим…

— Так! Дискуссию закончили. Ясно? Сказано «у-ва-жа-е-мы-е», значит, так и есть. Понятно?

— Хм. Понял. — Агушин запыхтел и, яростно хлопнув по кнопке «Power», все отключил. Но, вот незадача, теперь он сидел у своего стола с непривычной ему стороны. Обычно здесь сидели допрашиваемые.

«А ведь полезно побыть в такой шкуре» — пронеслось в голове, но он тут же запричитал мысленно: «Боже, упаси!!!»

— Там же все исправили. И не моя это была инициатива вообще. Это смежники из наркоконтроля устроили маски-шоу.

Генеральный заметно покраснел.

— Слушай, Гена, мне глубоко наплевать, кто и что устроил. Расследование ведешь ты? Ты! С тебя и спрос за все! Понял!

— Понял. Но… все же…

— Никаких «но»! Ты мне предлагаешь объяснять Президенту, кто и что там устроил? Это не его забота! А наша! Наша с тобой, следователь Агушин! Президент должен иметь результат! Ему нужно докладывать о победах. А не в очередной раз на вопрос журналюг мямлить. Это не его стиль! Он — человек побед, а не наоборот!

Агушин потупил взор. Он уже видел, что Генеральный завелся всерьез и надолго, и босс оправдал его ожидания:

— Его эстрада интересует не меньше, чем тебя и каждого российского зрителя, — объяснял он генералу юстиции, словно мальчишке, — а они тоже ждут, когда великий сыщик Агушин поймает злодеев. А что же наш Шерлок Холмс? Где профессор Мориарти? Где Джек Потрошитель? Ты уже всех изловил? А? Чего молчишь, Геннадий Дмитриевич?

Агушин упрямо поджал губы. Прокурор умел давить своих работников. Одно хорошо: делал всегда один на один. Унижение сотрудника оставалось тайной их двоих. И все-таки Агушину было тяжело.

— Товарищ Генеральный прокурор, — побагровев, напомнил он, — я ведь вам отчитывался вчера. Доложил о ходе расследования. Меры принимаются. Идет расследование. Вы не хуже меня знаете, как это сложно происходит. Версии отрабатываются.

— Да-да. Отрабатываются… — задумчиво протянул визитер и вдруг тяжело вздохнул, потер лицо ладонями и как-то печально ответил: — Эх, Гена, Гена. Тебя Президент страны лично попросил быстро раскрыть это скандальное дело. Так? Так! А ты начал гонять певцов по всему миру. Загнал народного кумира Фарфорова за границу. Вдову пытался задержать. Все газеты раструбили. В ночном клубе накрыл всех продюсеров.