Продлить наше счастье

Алехандро внимательно посмотрел на Тедди, чуть задержавшись взглядом на ее губах, а затем нахмурился.

– Я должен предупредить тебя о прессе. Журналисты могут быть настырными. Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя, но будут моменты, когда придется просто игнорировать то, что они говорят.

Тедди хотелось знать, беспокоился ли он за нее или за себя. Не все ли равно, что пресса будет писать о ней? Через шесть месяцев она исчезнет из его жизни. Пусть лучше побеспокоится о своей репутации. Что пресса подумает о его выборе невесты? Станет сравнивать? Конечно, станет, и Тедди проиграет во всех отношениях.

– Надеюсь, я не поставлю тебя в неловкое положение.

Он вновь нахмурился:

– В каком смысле?

Она заставила себя выдержать его взгляд, не моргая. Знает ли он, как больно чувствовать себя неженственной, некрасивой… непривлекательной? Настолько непривлекательной, что даже ее собственный отец пошел на нелепый и оскорбительный поступок – поиски мужа для нее.

– Я не похожа на твою предыдущую невесту.

Алехандро по-прежнему смотрел на нее с хмурым выражением.

– Ну и что?

– Все будут удивляться, почему же ты выбрал именно меня.

Что-то промелькнуло в его глазах, крошечный огонек эмоций, которые она не смогла правильно распознать.

– Первое, что я заметил, была не хромота, а где-то глубоко засевшая в тебе обида.

Тедди зло посмотрела на него:

– А почему бы мне и не иметь обид? После общения с мужчинами вроде тебя или твоего брата очень легко стать циничной. Вы встречаетесь только с красотками с безупречной внешностью. Вы даже не замечаете таких, как я.

Алехандро смерил ее долгим взглядом. Ах, зачем она это сказала? Она ведь не хотела показывать свою неуверенность! Если бы у нее было чуть больше самообладания, она вышла бы за него замуж без опасения. Ведь он был идеалом любой женщины – богат, красив, очарователен. Не мужчина, а подарок.

Но он был чужим подарком. Не ее.

– Есть еще некоторые юридические документы, которые нужно просмотреть, прежде чем мы поженимся, – сказал Алехандро, как будто ничего не случилось. – Священник будет проводить тайную церемонию. Я не хочу никакой прессы. Мы объявим о нашем браке как о свершившемся факте.

– А что, если я хочу пышную церемонию со всеми этими милыми безделушками? – Тедди спросила это только для того, чтобы досадить ему.

– Да неужели?

Да. Тедди подумала о свадебном платье ее матери, которое было завернуто в слои голубой оберточной бумаги и лежало в сундуке из камфорного дерева на чердаке. Сколько раз она украдкой поднималась туда и открывала сундук, чтобы прикоснуться к французским кружевам и пышной фате? Она прижимала к лицу мамино платье, и ей казалось, что она слышит аромат ее духов. Все это переносило ее в волшебный мир грез, от которых не хотелось отказываться, как бы сурова ни была реальность.

– Нет, это я так…

– Многие пары не желают тратить свое время, нервы и деньги на свадьбу и обручаются без лишней помпы. Единственная цель заключается в том, чтобы пожениться. А не развлекать толпу людей, которых ты едва знаешь и, скорее всего, никогда больше не увидишь.

Тедди все же возразила:

– Десять лет назад ты думал иначе.

Алехандро смерил ее холодным взглядом:

– Мои люди свяжутся с тобой. – Он ободряюще ей кивнул. – Buenas tardes[1].

Глава 3

Несколько дней спустя Алехандро хмуро просматривал новостную ленту в своем телефоне. Его внимание привлекла заметка, напечатанная в светской хронике одной из газет. В публикации была размещена фотография Тедди, напротив которой красовался его портрет; рядом крупными буквами был напечатан заголовок: «Любовь или деньги? Аргентинский плейбой отчаянно нуждается в финансах». Короткая статейка была просто убийственна. В ней были намеки на его скорую свадьбу, а сам Алехандро был представлен негодяем, который женится на богатой наследнице ради собственной выгоды. Там не было никакого упоминания о мотивах Тедди. И то, что Алехандро был в десять раз богаче ее отца, – об этом тоже не было ни слова. Он почувствовал, что его репутация находится под угрозой: одно дело быть светским львом с огромным количеством интрижек за спиной, а совсем другое – охочим до денег выскочкой. Как эта информация могла где-то всплыть? Неужели Тедди говорила с журналистами? Зачем ей было идти на такую подлость? Алехандро думал, что ее колкость и холодность – всего лишь защитный механизм. Что она обиженная жизнью, старомодная девушка, помимо своей воли замешанная в махинациях беспринципного отца. Она даже нравилась ему, черт побери.

Он стиснул зубы. Тедди хотела пышную свадьбу и собиралась во что бы то ни стало получить ее. Она манипулировала им. И это было скверно.

– Не смотрите в окно, – сказала Одри Тедди. – Везде журналисты. Там даже один в живой изгороди возле ворот.

– Что они здесь делают?

Одри указала на газеты, лежащие на кухонном столе:

– Предполагаю, что ваш кузен устроил все это. Он надеялся получить все, если вы не выполните волю отца. Вы спутали его карты, согласившись на условия Алехандро. Он не думал, что вы пойдете на это.