Продолжая движение поездов

– Стыдно признаться, но я не люблю своих детей. Я бы любил их. Но они такие злые, такие сложные! Разве я виноват, что я почти не знаю их? Я все время работал – для них, чтобы у них все было. Часто в разъездах. А по выходным они шумели, делали все, что я запрещал. Не поверишь, они дразнили меня, как одного из них, и смеялись. Никто так меня не воспринимал – и подчиненные, и начальство – все меня уважали. Вот скажи, откуда у меня могли быть такие дети? Может, они не мои? Нет, я не всерьез, в Монике я никогда не сомневался. Я кричал на них, Моника возмущалась, что я слишком строг и требую от них больше, чем от себя. Тогда я молчал, но она говорила, что я позволяю им все. Плакала, когда видела их залезшими на шкаф, и сразу обвиняла меня. Ей стоило сказать одно слово – и они делали то, что она говорила. Я пытался копировать ее интонации – они только смеялись надо мной. Тогда я перестал к ним подходить. Я проводил выходные в кабинете, с газетой и кофе, я работал. И кое-чего я все-таки добился, нужно признать, но все это без толку. До детей у нас с Моникой все было хорошо. Так хорошо! Мы…

Су кивнула, не особо стараясь изобразить сочувствие.

Они стояли на перроне. Сузанне была довольна, что поезд Патрика уходит раньше и она какое-то время побудет одна в привычных вокзальных декорациях. Ей нужно было это время, чтобы набраться сил перед отъездом. Выпить свой кофе в одиночестве. То, что они больше не увидятся и не услышат друг о друге, не вызывало сомнений, но тем не менее они обменялись электронными адресами.

Так происходит всегда, думала она. Одни случайности сводят людей вместе, другие случайности разводят в разные стороны, и знаешь, что знакомство продолжаться не будет, никто никому никогда не пишет, но это неприятно сознавать, пока тоненькие ниточки привязанности еще держат вместе, поэтому нужно обменяться контактами. Отговорка (правдивая), что ее нет на Facebook, нет в WhatsApp, только заставила Патрика усмехнуться:

– Так я на самом деле подумаю, что ты агент спецслужб.

Что-то недоброе было в голосе, вообще в его поведении в последние дни было что-то недоброе.

– Ну да, низкооплачиваемый агент, – она улыбнулась. – Я не люблю большие скопления людей, в том числе и в интернете.

– А ты любить вообще можешь? – Он посмотрел на нее обиженно, и она подумала: «Зачем… какое значение… чего он хочет от меня… вечное, мужское – если женщина, то собственность…» К таким нападкам была подготовлена, собралась ответить, но он добавил:

– Я не о наших отношениях, я вообще… У тебя есть кто-то из родных, ты к кому-нибудь привязана? Есть сестры или братья? Ты можешь полюбить морскую свинку – купить и полюбить, просто привязаться? Собаку? Или любить родину – какая она у тебя? Что угодно, кого угодно… Ребенка, если у тебя будут дети? Или тебе это совсем незнакомо?

Сузанне немного растерялась, но автоматически с сарказмом произнесла:

– Да, ты уж своих детей любишь… – и, чтобы замять злую и неуместную фразу, добавила: – Помнишь, как мы… Ты Ян, я Яна…

Он напряженно улыбнулся. Стояли друг напротив друга, было неприятно, что последний разговор получился таким. Ждали поезда. Когда поезд наконец подъехал, Патрик кивнул ей «пока!» – и пошел в вагон. Она помахала на прощание, потом спустилась вниз, в тоннель. Она никогда раньше не задумывалась. Его слова выставляли ее неполноценной. Недочеловеком. Зашла в вокзальное кафе, взяла чашку кофе и села, глядя в жидкую черноту, ожидая, когда в ней засветятся звездочки отражений. Знакомая ситуация, знакомые маленькие удовольствия, делающие жизнь желанной. Но мысль, что она неполноценна, все портила.

Однако, ломая в пальцах печенье, Сузанне пришла к выводу, что она не хуже других. Она умеет любить, просто на расстоянии. Она любит соседей в отелях, любит их шум, их сдавленный смех, дыхание, ночные выкрики. Она любит тех, кто едет за ее спиной в поездах. Она с заботой прислушивается к их разговорам, делит с ними их радости и горести, без того, чтобы они узнали о ее существовании. Она любит их такими, какие они есть: мелочными, смешными, запутавшимися в логике собственных рассуждений – всегда выводящими ее в свою пользу. Лживыми, злыми. Ведь все это может стать неприятным, только если вступать с ними в отношения, а она соблюдает безопасную дистанцию. Любит на безопасном расстоянии. Улыбнулась.