Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей

49. Питал царь желание и стремление посетить гору Олимп, взглянуть там на святых отцов, сподобиться их драгоценных молитв, переменой места и благорастворением воздуха поправить свое здоровье. А снедала царя тайная болезнь, из-за нее был предан заботам врачей и очень хотел посетить Олимп. Одержимый таким желанием, он, сев на дромон, отправился в Вифинскую землю и Приет (местные жители называют его Пренет, по имени исконного вифинского божества), а оттуда в Никею, город издревле богатый и многолюдный. Затем он приходит в лежащий у подножия гор монастырь имени почитаемого там мученика Афиногена. [192] Тамошний настоятель показал царю писанную киноварью грамоту его отца. При этом сказал следующее: «Благочестивый царь Лев останавливался в монастыре по пути к предгорьям Олимпа, чтобы помолиться о ниспослании ему сына-наследника, тогдашний настоятель монастыря Петр предрек ему рождение сына-наследника, и что его сын посетит Олимп под конец своей жизни». Багрянородный узнал руку своего отца Льва и сказал, что истинно было прорицание монаха. А оттуда царь пришел в предгорья Олимпа, того самого Олимпа, который прежде отдал во владение мисам[37], ибо издревле обитали на нем мисы. А оттуда с трудом пройдя по опасным, каменистым, извилистым тропам, добрался царь к кельям святых отцов, увидел их, обнял и, запасшись на дорогу их душеспасительными молитвами, отправился в Прусу, город древнего вифинского царя, соорудившего его в память подвигов и битв выдающихся царей того времени[38]. Недалеко от города он увидел теплые источники воды, в которые погрузился. В тех местах, как гласят мифы, блуждал Геракл в поисках Гила, чтобы отомстить кровью за совершенное Гилом убийство[39].

50. Узнав от святых отцов, что живет на вершине Олимпа старец – чудотворящий подвижник, царь поспешил к нему. Просветленный божественным озарением старец, зная, что идет к нему царь, вышел из своей кельи, пал ниц и сказал: «Благослови». А на вопрос царя, кто он, откуда и как здесь оказался, сказал: «Узнав, что шествует ко мне твоя царственность, поспешил к тебе». Понял царь, что старец – Божий посланец, запасся на дорогу его молитвами и, зная о скором конце своей жизни, вернулся в кельи святых отцов, откушал с ними и поспешно спустился к морю. И никто не заметил, что он болен. А его источала изнутри и терзала брюшная болезнь и лихорадка.

51. О законы смертной природы и перемены судьбы, к ним обращаю я свои плачи и сетования! Покинув кельи, он тотчас пустился в плавание и прибыл в царственный город весь в страданиях и мучениях от постигшего его недуга. Когда одолел грозного царя недуг и исчезли надежды на жизнь, не осталось никого, кто бы не оплакал и не пожалел Багрянородного – царя доброго, сладкого, приветливого, доступного, спокойного, какими еще словами назвать сего мужа тем, к кому он был душевно привязан. Находясь, по всей видимости, уже при последнем издыхании, царь назначил своего сына Романа самодержавным царем и поручил его заботам патрикия и препозита Иосифа, коего клятвами обязал оберегать сына своей опытностью и радением. А был сей муж ревностен, праведен и верен, в государственных делах – орла стремительней, что же до нелицеприятия – благочестив и справедлив как никто другой.

52. Августа Елена, ее дети, патрикий и паракимомен Василий и китониты, как увидели, что испускает дух и отходит царь Константин, с жалобами и стенаниями окружили его ложе, оросили его слезами и принялись оплакивать столь великого государя. Пользы от этого не было никакой, и они только омочили царское тело пустыми и никчемными слезами. Со всех сторон они окружали царское ложе и испускали стенания, царь же до самого конца оставался сладок и щедр; рядом расположились хоры святых и праведных монахов, мучеников и иерархов, которые и вручили [193] его всесвятой дух в руки ангелов. Отерев тело, вскоре выставили его в Девятнадцати ложах. Они почтили покойника песнопениями и тут же перенесли тело в Халку, где прощальным поцелуем поцеловали его и архиереи, и иереи, и магистры, и патрикий, и весь синклит. Тут возгласил по обычаю церковный распорядитель: «Иди царь, зовет тебя царь царствующих, господь господствующих», и вся толпа закричала, завопила, застенала, а когда тот произнес эти слова в третий раз, царя сразу же подняли, вынесли из царских домов на дорогу и доставили в храм Святых апостолов, причем весь синклит шел в процессии, придавая торжественность шествию погребальным пением[40].