Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл

Скарлетт оглянулась. Мистер Лангстер стоял возле столика под руку с Нели, а Кутерьме в это время о чем-то с ними разговаривал. Затем француз поцеловал девушке руку и следом за ним это проделали его друзья, а Джулия чмокнула в щеку свою новую подругу.

— Похоже так. — Скарлетт забеспокоилась.

— Нам тоже следует попрощаться с ними, посмотрите, они уже уходят.

Однако Кевин на этот раз проявил настойчивость.

— Нет, это наш последний танец и я скорее буду выглядеть полным невеждой в глазах мистера Лангстера и его дочери, чем откажусь сейчас от него.

— Но, я…

— А Вы моя пленница и на этот раз я Вас никуда не отпущу. — И он крепче прижал ее к себе.

Они долго прощались с французами на крыльце Гильмор-Гарден, пока Скарлетт, наконец, не замерзла.

— Джу, нам пора! — сказала она подруге и решительно взяла ее за руку.

— Нет, нет, мистер Кутерьме, это вообще не в моем вкусе. — Что-то горячо доказывала в этот момент Джулия своему новому французскому другу.

— Сейчас, сейчас, миссис Скарлетт, еще одну минутку.

— Оставьте ее пока, — сказал Кевин, — а я пойду отыщу свою карету и велю кучеру подъехать поближе к крыльцу.

Кевин подъехал быстрее, чем Джулия довела до конца свою беседу, и у Скарлетт на этот раз лопнуло терпение.

— Джу, мы уезжаем! — крикнула она девушке и взяла под руку подошедшего к ней в это время Кевина.

— Все, иду! — Джулия поочередно протянула руку для поцелуя троим мужчинам. А потом легко спустилась по ступенькам и подбежав к Кевину с другой стороны, тоже взяла его под руку, весело напевая себе под нос одну из мелодий маэстро Оффенбаха.

Ночь оказалась ветреной и пока они шли к карете, с них чуть не сдуло шляпки, которые, с каждым новым порывом ветра приходилось ежеминутно придерживать рукой.

Кевин помог Джулии первой забраться в карету, чтобы потом занять место рядом со Скарлетт. И молодая леди, веселая и возбужденная, усевшись поудобней, тут же принялась восторженно рассказывать о своих новых знакомых, один из которых был непревзойденным актером-комиком, а другой режиссером, и о том, какие прожекты строили они относительно своих новых спектаклей.

— Они говорили, что теперь театр в большей мере должен жить впечатлениями, чем словами и называли мусором помпезные исторические периоды ременисценции и красоты стиля в написании постановок! — Что оставляют они в душе зрителя, — констатировал мистер Бороу, — кроме малоосновательного предположения, что автор является человеком великой учености!

— И ведь он прав, миссис Скарлетт! В самом деле, прав! Они говорили, что ныне искусству нужны проповедники, заглядывающие в самое сердце зрителя, а играть нужно не для того, чтобы покрасоваться перед публикой, распуская ей напоказ пышный павлиний хвост, а ради блага ближнего своего. И как передают из рук в руки сокровище, так должны и слова драматургов в лице актеров передавать людям то, что природа вложила им в душу!

— Какие высокие слова! Согласитесь, мистер Грейни?

— Да, Джулия, я думаю, что он прав. И если все театралы будут придерживаться такого же мнения, в этом виде искусства и впрямь произойдет революционный перелом в скором времени.

— А как они раскритиковали Созерна, миссис Скарлетт, ну прямо в пух и прах! И высказали мнение, что все его спектакли уже давно себя изжили и их следует утилизировать. Они рассказывали мне о новых, современных течениях в театральной среде, и Вы знаете, это действительно очень интересно! Ах, как жаль, что у нас в Америке не существует такой серьезной театральной школы, как во Франции и мы всегда плетемся в этом вопросе позади них. — Сетовала Джулия.

Напрасно она переживала, что будет скучать на предстоящих балах, — подумала Скарлетт, слушая возбужденную болтовню девушки. — С таким темпераментом и жаждой общения ее оттуда и за уши не вытянешь!

Им пришлось довольно долго выбираться из толпы карет, оккупировавших все подъездные пути к Гильмор-Гарден и тоже старающихся поскорее выехать оттуда. И сколько не пытался кучер Кевина проскользнуть хоть в какую-то образовавшуюся брешь, ее тут же занимали крупы чьих-нибудь лошадей, или пятящиеся задки карет. Но вот, наконец, движение понемногу рассеялось и у них появилась возможность пробраться вперед, а спустя некоторое время выехать на широкую дорогу одиннадцатой авеню.

До дома Полтнеров и Левингстонов, которые находились на одной улице и располагались один напротив другого, было около получаса езды, и Скарлетт, убаюкиваемая монотонным стуком колес и несмолкаемой трескотней Джулии, прикрыла глаза и слегка приклонила голову к спинке сидения. У нее было только одно желание, — поскорей добраться до дома и прямо с порога сбросить тесные бальные туфли, в которых нестерпимо гудели ноги. Она только сейчас поняла, как устала за эту ночь, да и было от чего, ведь ей не пришлось пропустить ни одного танца!