Продолжение Дон Жуана

Маркиза де Тариф. А чего это ты меня разжал елся? Что я — дефектная? Вон у меня подруга — так у нее ноги кривые, будто она на цистерне до Киева ехала — вот ее и жалей! А я сама кого хочешь пожалею! Я вон китов голубых в субботу по телевизору жалела. Их мало осталось, и они не могут воспроизводиться. Вот плывет голубой кит по океану и ищет голубую китиху, а ему навстречу — все не те! Все не те!

Д. Ж. Молчи, прошу… (Бормочет.) Какой позор! Как хорошо светит солнце. Ветер в травах… Я воспринимал мир несправедливо. Я думал: страдать, болеть и умереть… Я думал — это злое устройство, ловушка для смертных… И вот я уже достаточно постарел, чтобы полюбить жизнь… «Молодость обманула, юность увлекла, а старость успокоит…» О, радость жалеть… О, радость страдать… (Вытер слезы.)

Маркиза де Тариф. Какой ты странный, лапочка… То кричишь, то плачешь. Может, у тебя грипп?

Д. Ж. Это с детства. В детстве, в Трое, люди жили все вместе — среди улиц… И человек не был человеком в себе, он был весь наружу, и герои плакали перед толпой… Люди так переменились за три тысячи лет…

Маркиза де Тариф. Лапочка, ты все говоришь, а я не понимаю. И зачем пришла?

Д. Ж. Я просил тебя помолчать.

Маркиза де Тариф. А что это ты голос повышаешь? Что я — собственная, что ли? Аферист какой-то! (Кричит.) Ненормальный!

Д. Ж. Мне дадут спокойно подумать?! Однажды в три тысячи лет?!

Маркиза де Тариф. А ты не ори на меня! А то я знаешь как сейчас заору?!

Д. Ж. Вон! Вон! Понятно?

Маркиза де Тариф рыдает. И тогда-то вбегает Лепорелло. Увидев рыдающую Маркизу де Тариф, он приходит в восторг.

Лепорелло. Наконец-то! Вот этак по-нашему! (Сгордостью.) Хозяин! (Маркизе.) Что поделаешь, голубь! Дон Жуан! Соблазнил да и выгнал — и весь сказ!

Маркиза де Тариф (лупит Лепорелло). Фиг! Фиг! Фиг! Наряжалась, выходной взяла! И все зря! Опять как корыто на именинах! (Убегает.)

Лепорелло (в ужасе, он понял). Не соблазнили?

Д. Ж. молчит.

Сударь, что же это вы со мной делаете? (Холодно.) Меня били за разное… но за это, сударь, — никогда! Я сгораю от стыда! Я прошу объяснений.

Д. Ж. Мне жаль ее, Лепорелло.

Лепорелло. Если бы жаль было, вели бы себя по-другому. (Взглянул на часы.) Уже пять вечера. Корина, конечно, отпадает — тю-тю. С вашими настроениями нам с Анной управиться бы! Надеюсь, вы помните, что в семь часов у вас эксперимент!

Д. Ж. Отстань!

Лепорелло. То есть как это — отстань, на часах уже пять тридцать. А вам надо подкрепиться.

Д. Ж. «И сверкая хрустальной росою, время бежит».

Лепорелло. Сударь, вы ушли из дома с ее мужем, который после этого умер. Вы представляете, что она вообразила! Сколько красноречья вам придется потратить! В Бургундии, после того как вы проткнули герцога Гонзальво, вы ползали по залу девять часов подряд, на коленях!.. А вы — голодный!

Д. Ж. Ползать не ползать, все равно простит… Как скучно!

Лепорелло. Послушайте, уже без пятнадцати семь.

Д. Ж. (пытаясь завестись). Да… да… конечно… «Пылала жасминная кожа, как даль перламутра морского…»

Лепорелло. Ну! Ну!

Д. Ж. «… И бедра ее метались, как пойманные форели…» «Слыша, как стонет в ночи — о, подожди! подожди!» (Зевнул.) Не могу! Смешно… и скучно… И главное, жаль. Ее… тебя… всех… (Становится на колени.) Простите меня.

Лепорелло (яростно). Семь часов вечера!

Д. Ж. Уйди!

Лепорелло. То есть как это «уйди»?! Семь часов. Д. Ж., вас ждет женщина! Вы — Д. Ж. или вы не Д. Ж.?!

Д. Ж. (бормочет). Дон Жуан тире Овидий тире Парис тире Казанова. Превращение виноградной лозы в вино, зерна в семя… это вечное движение — коловорот. Движение есть сущность избранников. Они — дрожжи, но это удел молодых. А старики кричат: «Остановись, мгновенье»… Размышляющий Дон Жуан?.. (Захохотал.) Я не нужен, Лепорелло. Я стал старый. Я не хочу больше движения. Я могу только глядеть на траву под ветром и лепетать библейские слова, а все другое мне мешает. (Кричит.) Раздражает! Поди прочь!

Лепорелло. А что же будет теперь со мной? Иван Иваныча-то… вы…

Д. Ж. Мне очень жаль, Лепорелло, но тебя, должно быть, тоже не будет… Если нет Дон Жуана, зачем держать его слугу? (Задумался.)

Лепорелло. То есть как это — не будет? Я жил три тысячи лет! Я не хочу умирать! Сударь, я привык жить! (Бегает вокруг задумавшегося Дон Жуана.) Пожалейте! Но должна же быть в вас хоть капля жалости?! Я жил три тысячи лет, у меня жена, дети! (Орет.) Я не хочу умирать!

Д. Ж. молчит.

Значит, вы не Дон Жуан?! Значит, Бога — нет?! А я штабс-капитан?! И Лепорелло убегает. Д. Ж. продолжает стоять в глубокой задумчивости. Стоит он так очень долго. И вот уже часы бьют одиннадцать.