Продолжение не следует

Ну, пока Паша с ней рядом сидел, справлялась, по его словам, не хуже обезьяны. Трогалась почти без рывков, сцеплением горелым время от времени переставало в машине вонять… Даже на светофорах не глохла. Голос он, само собой, сорвал, валидол стал в кармане носить.

И вот впервые поехала мадам в магазин без него. Там по краю стоянки низенькие такие столбики, типа ограждение. Она лихо задним ходом подрулила да малость, что называется, передала.

Задней панелью легонько, сантиметров на пять всего, на столбик наделась — в зеркало его не увидела, скорее всего. А поскольку он уже под машиной, то и при посадке не разглядела. У Маши зрение не ахти, очки носит с о-очень приличными диоптриями. Между нами говоря, если б не горздрав — фиг бы она получила справку о годности к вождению…

За руль уселась, сумку рядом поставила, мотор завела, передачу включила, плавно сцепление отпускает… А машинка не едет! Маша — газу! «Гольф» — автомобиль переднеприводной, легкий, колеса буксуют, визжат, уже и дымок пошел… Не едет!

С четверть часа изощрялась, потом Паше позвонила. Только-только она мобильником обзавелась. Он, к счастью дома был, уборкой занимался. Услыхал про чрезвычайное происшествие, подумал — все, хана сцеплению, надо буксировать. Но решил сначала на месте разобраться, выключил пылесос и поехал на выручку. На такси. А на полдороге встретил счастливую жену.

Оказывается, всего за пузырь водки ей три местных мужичка помогли. Спасли, можно сказать. Она, правда, и не видела подробностей. Они там рядом на выпивку стреляли, стояли, дым из-под колес нюхали, пока одного из них не озарила счастливая идея.

— Вы, женщина, сами не справитесь, — говорят в приоткрытое боковое стекло чуть нетрезвые спасатели, — Мы поможем. На секундочку из машины выйдите… и отвернитесь, пожалуйста…

Чуток приподняли, сдвинули со столбика.

— А теперь с вас пол-литра, и езжайте с Богом!

Маша с тех пор твердо убеждена: женщине без бутылки родимой за руль лучше не садиться. Паша ее не разубеждает…

Узник замка у ив

А еще я подругу к парной бане приучал. Поехали мы в девяносто четвертом навестить папину вторую жену. С мамой предок не ужился, но речь не о том. Его-то самого уже, к сожалению, на свете не было, а с ней у нас отношения хорошие сложились.

Дом стоял на краю деревни. Район лесной, воздушный. За подворьем прудик, ивушки зеленые. Постройки надворные, все как полагается, банька в том числе. Папа сам многое там делал, в том числе и дверь из предбанника в парную, она же моечная. И умудрился при этом дверные петли навесить с открыванием внутрь. И засов приладил — зачем, спрашивается? Не иначе, самогон втихаря гнать… Я, когда впервые увидал, намекнул: внутрь не надо бы, противоречит это пожарной безопасности, но переделать он не успел. Зато уж пар держался на удивление.

Ну, приехали, то да се, я баньку протопил круто, дров не пожалел. И женку с собой позвал, она не хотела, мол, у меня голова от жары кружится, а я — надо тебя приучать! Вот и приучил…

Короче говоря, определил ее на полок, попарил легонько, помассировал, водичкой окатил — понравилось! Она помылась в темпе и говорит: пойду к Павловне, чаек сообразим, а ты уж тут сам как-нибудь.

Я только рад, пару-то немеряно. Говорю, любовь моя, ты ступай себе куда хочешь, а дверь прижми, но не запирай… Не учел женскую сущность — она, как и все бабы, за редчайшими исключениями, из всей моей речи услышит только первые два слова. Что касается любви. А относительно двери решит по-своему, на автомате.

В общем, наподдал жару до невозможности, уши задымились, дышать аж трудно стало. Словом, кто парится, поймет. И — на полок, и давай хлестаться-изощряться. Когда совсем невмоготу уже, я к двери, вода-то холодная в предбаннике.

А дверь не открывается. За ручку что было сил рванул, ручка и оторвалась, а дверь — никак. И выбить не могу, она же внутрь… Все, думаю, приехали. И пар — похоже, только прибавляется… но это, видно, со страху почудилось.

Звал, кричал, стучал… Мне показалось, час прошел… на деле — минут десять, но когда вот-вот помрешь, минута за десять считается. Жить хочется… что делать, надо окошко вышибать — не выберусь, так хоть подышу перед смертью. А оно, как положено в деревенской баньке, размером со стандартный лист четвертого формата. И рама двойная. Хорошо, папа меня не послушал, когда я ему советовал стеклоблок туда вмуровать…

Выдавил я стекла, а как протиснулся — до сих пор не пойму. Ободрался, само собой. Там под стеной еще и крапива славная такая разрослась. Тоже заряд бодрости. Баньку обежал, на двери глянул, а на задвижки закрыты обе — и наружная, и в предбаннике. Ну, гадюка, погоди!

Я, когда их увидел на веранде за чаем, с блюдечками, подумал: быть мне одиноким — не убью, так разведусь! А она радостно: «А вот и Ле-е-ешенька наш!». Да. Перегрелась…

Конечно, пока окошко починил, остыл, пришлось по новой париться. Так что немцы неправы, не надо вместе с бабами в баню ходить!

Что нам стоит дом построить?