Продолжение путешествия

С каждой минутой росла моя уверенность в том, что все те люди, которых я называла своими врагами, выполняют единую волю, исходящую от этого самого «мастера». И в этом случае противоречия между версиями исчезали, поскольку появлялось единое для всех них и недостающее до сих пор звено – его таинственные приказы.

«Что же это за мрачный гений, сумевший объединить вокруг себя столь непохожих друг на друга людей? – спрашивала я себя вновь и вновь. – Государственный чиновник, преступница, граф – весьма любопытная подобралась у него команда… Серый кардинал, волею которого можно упрятать в тюрьму невинного человека, отправить на тот свет двух полицейских, сжечь постоялый двор, чтобы наказать провинившегося хозяина…»

Последняя мысль выскочила у меня сама собой. И я даже не поняла, откуда она взялась.

«А действительно, – решила я додумать ее до конца, – за что могли сжечь этот роковой для моего мужа постоялый двор? Не за то ли, что его хозяин поделился со мной кое-какими сведениями, и тем самым провинился перед таинственным „совершенным мастером“?

Я не допускала мысли, что пожар этот – простое совпадение. И то, что Алсуфьеву известно не только то, что я побывала на этом дворе, но даже та сумма, которой я одарила его хозяина в благодарность за те сведения и предметы, что он мне передал, лишь укрепляло меня в этой уверенности.

«Любопытно, значит опасности подвергаюсь не только я, – сделала я из этого резонный вывод, – но и те люди, которые оказывают мне содействие. Хозяин постоялого двора, Петр, за которым уже следит полиция… Интересно, кто следующий?»

Неудивительно, что мне сразу же пришла на ум Ксения Георгиевна. И представив, что она каким-то образом пострадает из-за меня, я впервые подумала, что пора мне поискать другого убежища.

Что бы ни грозило мне самой, подвергать какой бы то ни было опасности приютившего меня человека – я просто не имела права. А мысль, что, несмотря на все предосторожности, о приезде Петра Анатольевича в Елшанку стало известно кому-то из наших противников, заставила меня вздрогнуть и осторожно подойти к окну.

Я бы не удивилась, если бы увидела неподалеку пару крепких ребят в серых неприметных одеждах. Но ничего похожего за окном не обнаружила и заставила себя успокоиться.

– Главное – не паниковать, чтобы не наделать очередных глупостей, – сказала я себе и решительно отошла от окна. Но неприятное чувство не торопилось покидать меня. Я решила поговорить на эту тему с Петром и, не откладывая дела в долгий ящик, пошла его разыскивать…

Петр как ни в чем ни бывало сидел на крылечке и любовался гуляющими по двору гусями.

– Даже не верится, что в мире могут происходить какие-то страшные вещи, – заявил он мне, как только я к нему приблизилась. – Вы знаете, Катенька, наверное, я старею, поскольку вот это, – он указал на самого крупного в стае гуся с лебединой шеей, – банальное зрелище едва не довело меня до слез умиления. А еще недавно мне казалось, что я совершенно не создан для деревенской жизни.

Я не расположена была к столь возвышенному разговору и довольно бесцеремонно оборвала его на полуслове:

– Вам не кажется, что своим присутствием мы подвергаем Ксению Георгиевну серьезной опасности?

– Не только кажется, – неожиданно серьезно ответил он и даже вздохнул при этом, – но я уже собирался говорить с вами на эту тему. Потому что, рискуя повториться, скажу, что мы с вами оказались вовлечены в весьма серьезные и, мягко говоря, опасные игры.

– В таком случае, – вновь перебила я его, – может быть, обсудим наши дальнейшие действия. Если, разумеется, вы и далее намерены принимать в них участие.

– Похоже, у меня уже нет права выбора, – не слишком весело улыбнулся он. И именно это меня убедило, что от обычной его легкомысленности не осталось и следа.

Ксении Георгиевны поблизости не было, но на всякий случай я предложила Петру прогуляться к речке. И там поговорить спокойно. Я уже достаточно хорошо представляла себе героический характер нашей старушки, чтобы не сомневаться – стоит ей услышать из этой беседы хоть одно слово и понять причину нашего грядущего отъезда, как она тут же попытается нас успокоить и, скорее всего, уговорит остаться у себя в деревне на максимально продолжительный срок, не считаясь с грозящими ей последствиями.

Разговор этот получился недолгим и закончился довольно неожиданно… Но об этом – снова в следующей главе.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Самое главное для нас сейчас, – неожиданно для меня сказал Петр Анатольевич, как только мы дошли до речки и присели на бережку, – выяснить, от какого дела отстранили вашего мужа. И по какой причине.

Этот вопрос не то, чтобы не интересовал меня саму, но до сих пор у меня никак не доходили до него руки. И тем своевременней он теперь прозвучал. Лишний раз я убедилась в том, что Петр Анатольевич не случайно занялся журналистикой: он всегда умел ухватить самую суть вопроса, и посмотреть на любое дело с самой неожиданной стороны.

– И тогда я смогу назвать имя нашего с вами главного врага, – уверенно закончил свою мысль мой спутник.