Продолжение путешествия (Бабушкин сундук - 2)

Боюсь, перечитывая эти строки я сама не пойму, что хотела ими сказать. Но мысли так и скачут в голове, и я не успеваю их как следует формулировать. Поэтому для верности приведу сравнение. Весьма нелестное для меня, но что поделаешь, если оно действительно напоминает мою ситуацию. Я сравнила себя с мальчиком-идиотом, которому в руки попался какой-то важный документ, компрометирующий очень важную персону. Тот, узнав об этом, приказывает убить несчастного, даже не представляя, что тот не имеет возможности прочесть что бы то ни было, поскольку лишен этой возможности благодаря своей болезни. Вот и меня заподозрили в том, что я слишком много узнала, чего-то такого, что для кого-то опасно, преувеличивая мои способности к анализу. А я как мальчик-идиот, рассматриваю цветную картинку в своих руках, не понимая ее содержания и пускаю слюни от удовольствия...

На этом я вынуждена закончить пока свои записи, потому что, кажется, проснулся Петр. Делаю это с сожалением, поскольку чувствую, что я на верном пути. Наверное, приблизительно так бы чувствовал себя ученый на пороге важного открытия, если бы его в эту минуту отвлекли.

Но, судя по всему, это Петр стучится ко мне в комнату... Ему не терпится вернуться к нашему..."

На этом обрывается эта запись в моем дневнике, поскольку в то утро Петр действительно влетел ко мне со стремительностью урагана, как только понял, что спать я не ложилась и обрушил на меня целую лавину новых идей и предложений.

Видимо, они пришли к нему во сне, и он уже пытался поделиться ими с Ксенией Георгиевной через стенку ее спальни, эти звуки и отвлекли меня от дневника. А теперь стоял передо мной, отдохнувший и свежий, и, размахивая руками от переполнявших его чувств, вещал:

- Катенька, мы с вами искали черную кошку в не менее черной комнате, прекрасно понимая, что ее там нет! Я все понял!

Упоминание им кошки вызвало в моей памяти вчерашнее мое удачное сравнение, и я не смогла удержаться от улыбки. Но сегодня на его лице появилась пара новых оттенков, и его физиономия, если что и напоминала, то уже никак не кошку, а, скорее, - палитру безумного художника. Вместе с тем - его черты уже принимали более натуральные формы, и, если бы не экзотическая раскраска, можно было бы сказать, что он вновь обрел свое лицо. И его трудно было бы с кем-то перепутать. А при его популярности в городе - тем более.

- Вместо того, чтобы переливать из пустого в порожнее, - между тем говорил он, - мне давно пора отправиться к месту преступления и постараться увидеть, а если повезет, - он многозначительно поднял вверх палец с отращенным по моде длинным ногтем,- то и услышать.

- Что вы хотите там увидеть? - спросила я, поскольку не очень поняла, что он имеет в виду.

- Прежде всего, я собираюсь застать там полицию, - на слове "застать" он сделал такой акцент, что не заметить его было невозможно. - Что уже послужит для нас великолепной уликой. Если они там, или уже успели там побывать с утра, то этой послужит нам доказательством, что все это было на самом деле спланировано заранее. Иначе им не удалось бы отыскать этот весьма скромный по вашему описанию возок в гуще леса, в стороне от оживленных дорог.

В его словах была определенная логика, и я не стала с ним спорить, но ехать туда, тем более, что его подозрения казались мне достоверными, было небезопасно, и об этом я ему тут же заявила.

- Кто бы говорил об осторожности, - сморщившись, отмахнулся он от меня, едва не позабыв про элементарную вежливость, чего я прежде за ним никогда не замечала. Но тут же простила ему эту мелочь, видя в каком возбужденном состоянии он находится. Кроме того, в результатах этой поездки, прежде всего, была заинтересована я сама. И, в конечном итоге, все, чем занимался Петр последнее время, он делал исключительно ради моего спасения. И я, безусловно, должна была ему за это быть благодарна.

- А если они окажутся умнее, и отложат это дело на некоторое время, я сверну на почтовый тракт и доберусь до Саратова. Я уже говорил вам вчера, что мне должны сегодня сообщить кое-что важное. И если успею, то уже вечером привезу вам сенсационное сообщение.

Произнеся эту тираду, он загадочно и с выражением превосходства на лице улыбнулся и покинул мою комнату.

Через некоторое время мы с Ксенией Георгиевной, разбуженной своим беспокойным гостем и уже вставшей с постели, могли наблюдать, как его отдохнувший за ночь жеребец с хозяином на спине скрылся за небольшой рощицей в том самом направлении, откуда не далее, чем сутки назад, приехала я сама.

- Господи, - неожиданно воскликнула Ксения Георгиевна и в отчаянии заломила руки, словно произошло что-то непоправимое.

- Что такое? - испуганно спросила я, предчувствуя недоброе.

Но причина ее отчаяния оказалась не слишком страшной:

- Он уехал, не позавтракав, - почти со слезами на глазах пояснила свой жест старушка, и, заметив улыбку на моем лице, нахмурилась, - это совершенно не смешно. А в наказание за ваш смех я заставлю вас съесть все, что было приготовлено на троих, - уже с улыбкой закончила она. И мир между нами был восстановлен.