Продолжение следует

Юная леди сказала, что ехала сфотографировать сделанные ими (тут она поперхнулась) на заборе в Кучине граффити, но по дороге израсходовала последние кадры. На что – не упомянула. Зырянов тоже объяснил цель своего путешествия. Не сговариваясь вышли в Кучине. Отыскали ржавый забор. Зырянов попросту сфотографировал своими двумя травмированными глазами предлагаемые художества. Остался в эстетическом плане вполне удовлетворен. Пошли к платформе – той что из Москвы, дождались электрички, поехали в Купавну. Там болели вдвоем за Линду – она сдала экзамен, хоть и не без греха. Подавала голос слишком рано от большого усердия. Обратно ехали – девушка всё молчала, витала в облаках. В Кучине дернулась, точно хотела еще раз взглянуть, но удержалась, усидела на месте. Вышла в Новогирееве, думая в простоте, что осенью увидит обретенного друга. А Зырянов знал, что не увидит. Имени-фамилии неловкой шпаргалочницы он не помнил, и незачем было спрашивать.

6

Свадьба Леньки с Катей назначена на август, ее надо перетерпеть, чтоб пронеслась над Аленкой, ровно поезд над рассыпавшей грибы девочкой. Не явиться, сбежать – стыдно, слишком заметно. Нужно, чтобы в ЗАГСе и в кафе рядом с Аленкой был рослый, красивый молодой человек, это спасет положенье. Таковой в наличии имелся, но идти в ЗАГС даже в качестве пассивного свидетеля ни в какую не соглашался. Неподходящее место ЗАГС для такого подарочного парня. Аленка с горя всплакнула – совершенно искренне, безо всякой корысти, и он умилосердился. Отстояли бюрократическую обедню. Наделенная властью женщина задала вопрос по новому стандарту: «Леонид и Екатерина! добровольно ли, обдуманно ли (на последнем сделала ударенье) ваше намеренье вступить в брак?». Что они могли ответить, кроме как «да»?

Отсидели и в кафе – тут Аленкин кавалер оказался на высоте: танцевал только с ней, и вообще. Спасибо ему. Теперь можно уезжать на все четыре стороны. Кто в свадебное путешествие, Аленка – куда глаза глядят. Глаза глядели на Испанию. Только в одиночку ехать нельзя. И вот уж идут под нещадным испанским солнцем – Аленка, еще две девчонки. Все с рюкзачками, и ни одна испано-сюиза их не подбирает. Если не искать приключений на свою голову, то их и не будет. А в сентябре Аленка смотрела по всему расписанью – фамилию Зырянов будто черт хвостом смел. Уехал в Америку лекции читать?

7

Как же. Держи карман шире. К крупным неурядицам Зырянова добавились многочисленные мелкие. В один прекрасный день он не закрыл как следует обе клетки, поставленные друг от друга по возможности дальше – насколько позволял метраж. Строго говоря, имелась и другая маленькая изолированная комнатка, но там жили книги – никаких попугаев. Так вот: воспользовавшись хозяйской оплошностью, кошка совершила дерзкий побег – и попугая с собой прихватила. Перья же – практически все – оставила за ненадобностью, выложив по полу красивым веером. Домитинговался, попка-дурак? свободу кошке, свободу кошке… Зырянов остался один с Линдою, что, может, было и к лучшему. Легко получив документ на право провоза ее в поезде дальнего следованья, Зырянов тоже стал собираться куда глаза глядят.

Глаза глядели всё хуже. Предательски сливались ступеньки – нога натыкалась на ровный пол там, где его вроде еще и быть не должно. Растрепавшись, тыкалась нитка рядом с игольным ушком. И неясно было, развернуто это ушко к тебе или стоит боком. Ступни ног уходили вдаль, точно у Алисы, откусившей краешек гриба. Ногти там, на периферии, росли загадочно и бесконтрольно, пока не начинали цеплять друг друга. Когда Зырянов наклонялся к витрине с продуктами, за двойным стеклом витрины-очков всё смещалось и, смешавшись, терялось. Нетерпеливые продавцы сердились: долго выбираете. Еще на него припала куриная слепота: в сумерках не видел ну просто ни фига. Многократно усиливались в восприятии городской смог и серая загородная гарь. Сидя за ноутбуком, должен был занавешивать все окна – от солнца изображенье уходило вглубь экрана и там тонуло, а раньше всех стрелка мышки. И всё же страшно было трогать лаза – что лазером, что скальпелем. Мир пока был так прекрасен – а ну как исчезнет? Или станешь видеть всё иначе злым подрезанным глазом. Вспомните Пера Гюнта. Он вырвался, не пошел на такое дело.

Однако ж пришлось. Врач сказала, что у него случай нехороший. Давно следовало наблюдаться. Не то удивительно, что он слепнет сейчас, а то, что до сих пор не слеп. Ну, взрыв произошел сорок лет тому назад, тогда всё это было неоперабельно. Но и компьютеров не было. Компьютер – основной враг. (Нет, нет! я его люблю!) И ничего врач не предложила. А когда Зырянов к ней прицепился как репей, сказала: операцией в данном случае много не отыграешь. И не всякий за нее возьмется. Тут полно осложняющих обстоятельств. Травмированы глаза в равной степени, и оба под ударом, если операция пойдет не так, как хотелось бы. Вопрос завис.

8