Продолжение следует

А в Шереметьево сажать не хотели. Уж знали, в какой обстановке загружали. Кто там летит – бог ведает. Только не хватало им у себя теракта. Кружили минут сорок. Зырянов, налетавшись в тайгу, доброжелательно объяснял, не своей студентке, а всем желающим слушать: так кружат, когда хотят сбросить топливо перед аварийной посадкой. Измученные соседи цыкнули на него: заткнись, умник. И были правы. Наконец сели. Аплодировали, чуть только боинг подпрыгнул, коснувшись земли, теперь так принято. Если хочешь вдобавок перекреститься – пожалуйста, никто не удивится. Пошли по длинному рукаву в зданье. Подслеповатый Зырянов переодевшуюся девочку в толпе давно потерял, да и не искал. Получить багаж и рвать когти. Долго не узнавал чемодана, хоть и привязал к ручке пестрый шерстяной поясок от кофты покойной матери. Нашел, забрал. Поплутал по залам, вышел к электричке. В первом же вагоне плюхнулся в кресло. Напротив, через проход, лицом к нему сидела та же девочка. Узнал не сразу – лишь когда она заговорила по мобильному. Нехорошо получилось. Не будь он таким слепым, прошел бы мимо.

С Зыряновым раз пять-шесть случалась одна и та же история. Бывало, в советское время стоит в очереди и хорошо запомнит, кто перед ним. Потом, часа через два сидит с тем же человеком рядом в метро. Или переходит вместе с ним улицу, почти касаясь плечом. А скольких подобных случаев он не заметил! Нелепая мысль, что за ним следят, в голову не приходила. Просто всё непросто, и он обладал свойством склеиваться с людьми на неведомых дорожках повседневной жизни. И других людей склеивал. Когда-то, работая в НИИ, десять лет был уверен, что Ясин и Фрегер одно лицо. Поздоровавшись с утра, например, с Ясиным, с Фрегером упорно не здоровался. Он, наверное, и одинок был в отместку за свой нелепый дар склеиванья с чужими людьми. Но чтоб так склеиться с конкретным, почти знакомым человеком – такого с ним еще не случалось.

Девочка закончила разговор и пришла к нему на помощь. «Александр Иваныч, вы меня не сразу узнали. Это я». (Кто «я»? «Я» бывают разные.) Выручила из затрудненья и ушла в себя. Если бы знакомство состоялось немного позже, после Линдиной смерти, Зырянов решил бы, что видит новое воплощение Линды – такое повышенье она заслужила редкими собачьими добродетелями. На Белорусском вокзале новое Линдино воплощенье кивнуло ему и вышло. Порхал снежок. Все религии одинаково правы и неправы. Сформулируем гипотезу сами. Получится не хуже. Линдина душа (а она у нее была? не придирайтесь, богословы) вселилась (точно рак-отшельник в новую раковину) в самую удачную оболочку, какую когда-либо видела. Получилась вот такая деликатность. (А что, девчонка временно была без души? ну, что-то подобное.)

14

С некоторыми людьми легко, и не знаешь почему. С другими говоришь – будто воз везешь. И не возраст тут решает. Слушали же Зырянова студенты под лестницей. Зависит всецело от энергетики. Если соль не солона, чем сделаешь ее соленою? Не играй под суфлера, не пой под фанеру, не тяни кота за хвост. У Зырянова с собой было. Прихватил порядочно из других миров, отправляясь гостить на землю. Механизм передачи энергетики от человека к человеку не изучен, но сам факт сомненья не вызывает. Выздоравливают же в палате раненые, если заведется один живчик. Зырянов знал вдрызг больных людей, дерзавших лечить кого-то наложеньем рук (за деньги). Что можешь ты отдать, если у тебя на самого себя не хватает? Депрессивные психоаналитики, общенье с которыми явно вредно – это из той же оперы. Цельный и ясный, точь-в-точь вымытое до скрипа стеклышко, Зырянов был мощным энергодонором. Мог много отдать – и много еще оставалось. Видно, потому люди с ним и склеивались.

15

А вот глаза у Зырянова не были цельными и ясными. Сдался, пошел в серьезную глазную поликлинику. Назвали штук пять диагнозов и предупредили: оперировать опасно. Что здесь, что за границей – риск остается. А Зырянову как назло хотелось смотреть, смотреть и смотреть - пока еще видит. И полетел на Тенерифе. Ему в воздухе было весело и занятно, чувство опасности вовсе отсутствовало. Огляделся вокруг: не сидит ли поблизости знакомая темноволосая девочка. Пока нет, но еще появится. Раз он слепнет, провиденье должно послать Миньону, чтоб его водить. Худенькое плечико задержавшегося в подростковом возрасте существа. Старик – это подросток наоборот. До взрослого стандарта оба не дотягивают. Ей двадцать от начала, ему двадцать до конца. А сходство заметно. Так он и летел один – в полном салоне,, и рядом пустое кресло.

16