Продолжение следует

— Это правда, хотел. Но всё-таки что-то же я мог подумать?

— Разумеется, — она смеётся. — На втором плане у тебя формировалась гениальная идея, насчёт того, что когда тебя выгонят из службы внешней безопасности, ты пойдёшь работать в службу контроля пресных водоёмов. Не так?

Я восхищённо смотрю на свою жену. Так чётко и ясно сформулировать мою неоформленную мысль! Что значит потомственная телепатка…

— А то! — она снова смеётся. — Ну что, Рома, полетели домой?

Я вздыхаю. Да, мой выходной кончается. Завтра я буду на другой планете…

Я будто на стену налетел.

«Родная, ты заметила?»

«Да, Рома. Ты не подумал — «завтра я буду дома»»

Я внимательно смотрю на неё.

«Чем ты удивлён? Всё, Рома. Твой дом теперь здесь»

Я отвожу взгляд, размышляю. Всё. Неужели Земля?..

«Нет. Ты подумал — «на другой планете». На другой, но не на чужой. И вообще, не хватит ли самокопаний?»

— Самоанализ, Рома, балбесам обычно несвойствен, — Ирочка переходит на звук, смеётся. — Их метод — решительные и непредсказуемые действия!

Я обнимаю её, целую. Она молодец, честное слово. Она сумела так глубоко запрятать свой страх, чтобы не портить мне настроение перед разлукой…

* * *

Мы сидим на краю, свесив ноги. Наверное, наши пятки видны соседям снизу, но они не возмущаются. Ангелы вообще народ деликатный и терпеливый.

Солнце село, но Великая звезда и не думает всходить над горизонтом. Лето кончилось. Осень, уже глубокая осень.

«А там уже весна. Снег в Москве уже стаял… Грязища, слякоть»

«А в лесу ещё лежит, наверное»

Я крепче прижимаю мою жену, накрываю её крылом. И ощущаю, как ей тепло и уютно.

«Да. И в старом ските, приспособленном твоим папой для святого дела, сидят на лавках в трапезной все наши. Сидят, пьют молоко с ватрушками. Папа Уэф сидит, перебирая свои чётки. Отдыхает»

«Папе сейчас не до отдыха»

«Ну пусть не отдыхает. Перебирает чётки, просчитывая судьбу вверенной ему епархии на сотню лет вперёд. И красный весенний закат светит в высокие окна старого скита. И дед Иваныч сидит с краю, привалясь спиной к стене. В шерстяных носках на босу ногу, в этой своей кацавейке…»

«А может, он сейчас на кордоне. Кота кормит, у него там кот»

«Пусть на кордоне, кормит кота. Сидит, глядя на огонь в печке, или смотрит на алый закат за окном. Рядом верный Казбек, лежит, вывесив язык…»

«И Чалка всхрапывает и фыркает в сарае…»

«И Чалка всхрапывает и фыркает в сарае. А дед всё смотрит и смотрит в окно, думает о своей внучке с крылышками…»

«Не надо, Рома, я раскисну»

«Ну и раскисни. Я потерплю, правда, правда. Моя бабушка, когда ещё жива была, говорила — слезами душа умывается. Слезами из человека исходит всё плохое»

«Не верь своей бабушке, Рома» — в темноте глаза Ирочки кажутся невероятно глубокими, бездонными — «Слёзы — это кровь раненой души. Только раны бывают разные. Можно порезать палец, а можно распороть живот. Слёзы, Рома — всегда плохо. Знаешь, о чём я иногда мечтаю?»

«Знаю. Я же вижу у тебя в голове»

«Что именно?»

«Ты мечтаешь о том, что когда-нибудь в мире не станет слёз. И плакать будут только если в глаз попадёт соринка»

Крепкий, горячий поцелуй залепил мои губы.

«Спасибо тебе, Рома. Спасибо, что ты есть. Спасибо, что ты такой. За всё спасибо!»

* * *

Всё тихо в доме. Спит Нечаянная радость, устроившись на своём любимом насесте. Спят соседи, ни звука. И моя жена уснула, дышит легко и ровно. А меня сон не берёт.

А надо спать. Надо спать. Я ещё не всё понял в этом деле, не разобрался. Надо…

* * *

Они уже тут как тут, эти цветные размытые пятна. Переплетаются, извиваются, танцуют свой таинственный танец. Ещё усилие. Мне это нужно.

И пятна легко и неуловимо меняют рисунок своего танца. Им не жалко, только сумей понять…

* * *

Втип сидел в капитанском кресле корабля «Тёмный ужас» и угрюмо смотрел в тёмный экран. Трудно, ох как трудно… Никогда не думал, что так трудно начинать Великому и Мудрому Повелителю Вселенной. Даже дома появляться сейчас смертельно опасно. И ещё вопрос, насколько безопасно тут, на борту корабля.

Бронеплита, закрывающая вход в каюту, отъехала в сторону.

— Ты хотел видеть Хурта, мой господин? Вот он.

Свежеиспечённый Повелитель задумчиво рассматривал голову в пластиковом пакете, сплошь измазанную мерзкой слизью.

— Кто ещё не выказал восторга, Ноль первый?

— Остальные в полном восторге, мой господин. Сорок пятый следит за ситуацией, не беспокойся.

Повелитель поднял голову.

— Запомни, Ноль первый, если хочешь им остаться. Отныне мы должны беспокоиться всегда, днём и ночью.

— Я понял, мой господин. Что делать с Хозом?

— А что с ним делать? Пусть занимается, чем занимался, он пока не опасен. Не бросать же проект, в который вбуханы такие средства. Он сейчас у мохнорылых?

— Да, мой господин.

— Ну и пусть работает. Толковый парень, я думаю, он будет в восторге от нового Великого и Мудрого Повелителя Вселенной.

— Обязательно, мой господин — Ноль первый засмеялся — Ну а куда ему теперь уже деваться?