Продолжение времени

Когда ее, боги сотворить решили,
Восемь дней и восемь ночей совещались
И на этом совете постановили:

«С тех пор как мир мы

Сотворили цветущий,
С тех пор как людьми
Этот мир населили,
С тех пор как люди
Живут там, маясь,
Ничего мы хорошего им не дали,
Ничем прекрасным не одарили.
Сотворим же, боги,
На радость людям
Прекрасную девушку
Айталын-Куо!»

После этого у восьмидесяти народов

Собрали боги все самое лучшее
И присвоили только что сотворенной
Прекрасной девушке Айталын-Куо.

Да,

Когда боги ее сотворить решили,
Восемь дней усиленно совещались
И на этом совете постановили:

«С тех пор как мы сотворили солнце,

И пустили плавать его по небу,
И людей заставили жить под солнцем,
Ничего хорошего им не дали,
Ничем прекрасным не одарили.
Сотворим же, боги,
На радость людям
Существо прекраснейшее на свете,
О котором жили бы поговорки,
О котором сказки бы говорили».

После этого у восьмидесяти речек

Отобрали боги все самое лучшее
И присвоили только что сотворенной
Резвой девушке Айталын-Куо.

А когда боги душу в нее влагали,

То между собой они говорили:

«С тех пор как мы сотворили мудро

И зверей, и птиц, и всякую живность,
Ничего бесценного, неутратного
Не отправили, боги, мы вниз, на землю».

После этого у многих цветов весенних

Отобрали боги все самое лучшее
И присвоили только что сотворенной
Ослепительной девушке Айталын-Куо.

Вот, оказывается, как это было.

Оказалась девушка Айталын-Куо
Для земли блистающим украшеньем.

Оказалась девушка Айталын-Куо

Красной вышивкой на белой холстине.

Эта красная вышивка на белой холстине меня доконала. Я побежал к Семену Данилову со своими восторгами.

– Послушайте, – говорил я, – но он великий поэт. И не только для якутов, вообще. Вы посмотрите на даты написания его поэм: 1907, 1909, 1912-й… уже в те годы разработать такой интонационный стих с таким богатством аллитераций, с такой гибкостью, яркостью, живописью…

– Да, но…

– Скажите, почему вы, якуты, его до сих пор скрывали от белого света? Почему нет его книг? Почему никто не знает его имени?

– Да, но…

– И нет музея? Нет якутской премии имени Кулаковского? Нет хотя бы улицы, хотя бы библиотеки его имени?

– Да, но…

– Расскажите мне о нем немного побольше. Из его поэм, из каждого его слова явствует, что он беззаветно любил якутский народ. Даже как-то нельзя и сказать в данном случае – любил. Он просто был частицей народа, его сыном, его замечательным представителем.

– Якуты отплачивают ему тем же. Мы, якуты, очень любим Кулаковского и его поэзию, но любим, так сказать, полуофициально. Правда, с 1962 года мы его любим почти уже официально…

– Почему именно с 1962 года?

– Потому что в 1962 году, шестнадцатого февраля бюро Якутского обкома приняло постановление «Об исправлении ошибок в освещении некоторых вопросов истории якутской литературы».

– Если я вас правильно понимаю, то до 1962 года Кулаковского нельзя было считать зачинателем, основоположником и классиком якутской литературы, а с 1962 года разрешили его таковым считать.

– Примерно так.

– Почему же вы говорите «почти официально»?

– Постановление принято, но некоторые ученые, историки и литературоведы остались на своих крайних позициях. Но, слава богу, хоть Башарину теперь дышится легче.

– Кто такой Башарин?