Продолжим наши игры+Кандибобер

— Опасные мысли для служителя Сейфа, — сказал Анфертьев и сразу почувствовал, как что-то напряглось в его душе. Ему показалось, что он услышал скрип раздавленных паркетин под чугунными ногами Сейфа, удовлетворенный лязг стальных стержней в его глубинах. Анфертьева охватило ощущение, будто он должен вспомнить что-то, увидеть, понять, будто в эту самую секунду происходит очень важное и необходимо сделать еще небольшое усилие, напрячь какие-то силы в себе и увидеть нечто — судьбу, будущее, итог. Анфертьев закрыл глаза, сжался, пытаясь вызвать из подсознания зреющее предчувствие. Но нет, не удалось. Он перевел дыхание, утешаясь тем, что ощущение повторится и тогда, кто знает, может быть, ему повезет больше.

А вечером Анфертьев рассказывал Таньке сказку.

Танька была для него чем-то вроде компаса. Не зная, как поступить, в какую сторону склониться, Вадим Кузьмич вспоминал дочь, и ложное отпадало само. Он не пытался вообразить, как поступила бы на его месте Танька, ему достаточно было представить ее круглую мордашку, синие глаза, горевшие ожиданием необычного, чтобы сразу обнаружилась фальшь в словах, поступках, решениях…

Так вот сказка…

Танька (лежит в своей кроватке, сдвинувшись к самой стенке):

— Пап, садись! Здесь много места, садись. Вот так… Тебе удобно? Не тесно? А то я могу еще подвинуться… Сказку, пап!

Вадим Кузьмич (присаживается):

— А может, завтра?

Танька (с отчаянием, скорбью, мольбой):

— Пап!

Вадим Кузьмич:

— Ну, хорошо… Значит, так… Жила-была девочка. Звали ее Маша. Пошла она однажды в лес и заблудилась…

— Нет! Я знаю. Нашла она домик, а в нем жили медведи, их не было дома, она все съела, стул сломала, спать завалилась, а подружки без нее вернулись… Нет-нет, не хитри!

— Ладно… Ты не слышала про ежика, у которого иголки не выросли? Нет? Ну, слушай. Родился однажды в темном дремучем лесу…

— Там и волки были, и медведи, и змеи поганые, да?

— В том лесу много чего водилось — бурундуки, кроты-подземельщики, лисы кровожадные…

— И лешие, и кикиморы болотные?

— Леших там было видимо-невидимо. Так вот, родился в том лесу маленький ежик. И оказалось, что у него нет ни одной иголки. Что тут делать? Ежик подрос, ему погулять хочется, а мама не пускает, потому что любой зверь его сразу же съест. И вот как-то утром, когда мамы дома не было…

— Она, наверно, ушла на базар за картошкой?

— Да, скорее всего. Только мама скрылась за деревьями, ежик выскочил из-под пня и бегом в лес. И вдруг навстречу ему...

Танька (закрывает рот руками):

— Волк?!

Вадим Кузьмич:

— Нет, не волк. Заяц. Спрашивает заяц: «Где же твои иголки? Как же ты не боишься на своих коротких лапках бегать по лесу один, да еще без иголок?» — «Что же делать, — отвечает ежик печальным голосом, — не выросли иголки». — «Плохи твои дела, — сказал заяц, — не знаю даже, как тебе помочь. Будь у тебя ноги подлиннее, вроде моих, ты мог бы удрать от кого угодно, а так… Не знаю, не знаю». И ускакал.

— Почему же заяц не посадил ежика себе на спину и не отвез домой?

— Ежик не хотел домой, он только вышел погулять. Идет он дальше, старается под кустами пробираться, в густой траве, но едва оказался на тропинке, увидел, что навстречу ему летит ворона. Увидела она ежика…

— А вороны едят ежей?

— Нет, что ты! Но она была очень болтливая, эта ворона, и могла рассказать всему лесу, что видела ежика без иголок. Тогда звери бросились бы искать ежика и, конечно, нашли бы и съели. Приземлилась ворона на тропинке и с удивлением смотрит на ежика одним глазом. Потом спрашивает: «Ты кто такой?» — «Ежик, — отвечает тот. — Только у меня иголки не выросли». — «А почему тебя еще никто не съел?» — опять спрашивает ворона.

— Какая нахальная!

— Они такие. «А потому никто не съел, — говорит ежик, — что меня еще никто не видел». — «Тогда тебя обязательно кто-нибудь съест», — сказала ворона. Оттолкнулась лапами своими когтистыми от тропинки и улетела.

— А почему она его не пожалела?

— Потому что это была глупая и злая ворона.

— Она, наверно, работала у лешего?

— Очень может быть. Ну так вот, ворона улетела, а ежик идет дальше.

— У меня прямо сердце изболелось за этого ежика.

— Слушай дальше. Идет он, идет, принюхивается к запахам лесным, присматривается что к чему и вдруг видит, что на него сверху…

— Орел?!

— Нет, белка. Спрыгнула с дерева прямо перед ежиком, обежала вокруг, остановилась. «Ай-яй-яй! — говорит. — Как же тебе не страшно в таком виде по лесу гулять?»

— Какая хорошая белка!

— «Почему же не страшно? — отвечает ежик. — Еще как страшно, но что делать, если у меня иголок нет?» — «Придется тебя выручать», — говорит белка. Прыгнула она на дерево, обломила веточку сосны с самыми длинными и острыми иглами и бросила ежику. «Носи, — сказала она ему, — на спине, и никто не догадается даже, что это не твои иголки».

— И однажды ежик забыл веточку дома, или ее унесло ветром, или украла ворона, а может, медведь наступил на нее лапой и сломал… Ой, наверно, с ежиком что-то случилось! Ты мне сразу скажи: его никто не съел?