Проект «Агасфер». Старьевщик

— Давайте сразу поставим все точки над «i». — Лопухин садиться передумал. — Мне, чисто по-человечески, симпатичен ваш Агасфер, но от своего я не отступлюсь даже ради старой дружбы с вами! Берг до сих пор официально числится в бегах и должен предстать перед судом Особого присутствия. Закон един для всех — это мое непоколебимое убеждение. Передайте, пожалуйста, ему, Андрей Андреевич: жду еще два дня. Потом на Берга будет объявлена охота со всеми вытекающими последствиями. В том числе и с привлечением к ответственности его укрывателей. Лаврова — в первую очередь. Других вариантов вы от меня не услышите, господин полковник.

— А если оставить Агасфера в покое прикажет лично ваш министр, Вячеслав Константинович Плеве?

— Тогда мне придется напомнить ему, что я согласился занять пост директора Департамента только при условии прекращения всяких «игр» с законами! Закон, повторяю, не должен иметь исключений!

В дверь постучали, и вместе с Кузьмой в библиотеку вошел Лавров.

— О-о, вот уже и двое на одного? — усмехнулся Лопухин. — Желаю здравствовать, ротмистр! Тоже будете за Агасфера меня агитировать?

— Не за него, а против тех, кто пишет на него грязные доносы. Например, ваш протеже Мануйлов. Извольте полюбопытствовать, ваше превосходительство!

Лавров положил перед Лопухиным бювар. Не открывая его, директор вперил в ротмистра недружелюбный взгляд.

— Собираете досье на моих подчиненных, ротмистр? Похоже, это обычная профессиональная зависть, господин Лавров. За последний месяц господин Мануйлов сумел добыть через свою агентуру в Париже больше, чем вы за год!

— Больше, не спорю! Но что именно добыл? В этой папке лежат четырнадцать якобы «перехваченных» им японских шифрованных телеграмм. Вы сами-то читали перевод, ваше превосходительство?

— У директора Департамента дел хватает, поверьте! — ушел от прямого ответа Лопухин. — Мне вовсе не обязательно знать все детали работы своих служб.

— Не читали, стало быть? И тем не менее отдали распоряжение оплатить господину «бугру» из казенных сумм все его «расходы»! — жестко прервал его Лавров. — С помощью дешифровальщиков и знакомого вам японоведа, господина профессора Попова, мне удалось выяснить, что речь идет не о важных документах, а о сущих пустяках, о бытовых мелочах! А последний «добытый» господином Мануйловым японский шифр — представьте себе, это просто перефотографированные странички из японского словаря иностранных слов! Он просто мошенник, ваше превосходительство! Аферист, который с вашей помощью пытается убрать с дороги «конкурентов», настоящих мастеров своего дела!

— Не слишком ли жестко вы отзываетесь о коллеге, господин ротмистр? — прищурился Лопухин. — Столь серьезные обвинения следует обосновывать!

— Он мне не коллега! Вот, если желаете, мой официальный рапорт насчет мошенничества Мануйлова — с приложением объяснений япониста Попова! Разрешите осведомиться, ваше превосходительство: когда этим моим бумагам будет дан официальный ход?

Лопухин начал багроветь:

— Не ваше дело, ротмистр! С Мануйловым я разберусь как-нибудь без вас! Если он где-то ошибся, с него взыщут! Но сие не значит, что я должен закрывать глаза на ваших нарушителей закона!

— Однако вы весьма ревностно защищаете Мануйлова, господин Лопухин. — Лавров с недоброй улыбкой сделал многозначительную паузу.

Директор соскочил с кресла.

— Договаривайте! — почти прошипел он. — Весьма ревностно… Ну и что?..

— А то, что любой полицейский с мало-мальским опытом непременно сделал бы следующий вывод: либо Мануйлов делится кое с кем вытребованными из казны суммами, либо… один наш общий знакомый разделяет его извращенные любовные предпочтения!

— Что-о? — Лопухин всем корпусом рванулся к неподвижно стоявшему Лаврову.

— Владимир Николаевич! — Архипов проворно встал между своими гостями. — Право, вы того… чересчур!

— А что? — с той же недоброй улыбкой продолжил Лавров. — Ваше превосходительство, кажется, хотели ударить меня? Правда глаза колет? Учтите, Лопухин, если я получу подтверждение своим предположениям, я вас раздавлю!

Лопухин несколько раз открыл и закрыл рот, как выброшенная на берег рыба, потом сорвался с места и, ни с кем не прощаясь, выбежал из библиотеки.

— Вот вы и обрели еще одного врага! — констатировал Архипов, тяжело опускаясь в кресло. — Да и я, пожалуй… Вы ведь намеренно вывели его из себя, ротмистр?

— Разумеется! Разозленный человек начинает делать ошибки. Вполне предсказуемые ошибки. Агасфер, выходите! Вы все слышали?

Агасфер вышел из-за стеллажа, хмыкнул:

— Видимо, теперь у меня нет и двух дней на раздумья — сдаваться или нет. Не удивлюсь, если в самое ближайшее время здесь будет с полсотни полицейских, вызванных разъяренным директором. Кажется, мне пора уходить, Андрей Андреевич!

— Пожалуй, — согласился тот. — Но прежде мы позвоним Зволянским: уходить надо и вашей Настеньке! Лопухин из тех, кто способен ради удовлетворения своих мстительных чувств взять заложника! Но не грустите, Берг! У нас с вами есть еще один вариант!