Проект «Агасфер». Старьевщик

— Ну-у, не такие уж они и маленькие. — Терентьев закинул руки за голову, сцепил на затылке пальцы, прикрыл глаза и сладострастно причмокнул губами. — Все, знаете ли, при них — и тут, и попки… А всего-то, дурочкам, только и надо, что порцию некоего снадобья! Порошочек такой, из Америки привозят. У знакомых аптекарей можно запросто раздобыть — если, конечно, знать, к кому обратиться.

— Из Америки? Да, я знаю. Кокаин называется. А листья кустов, которые местные аборигены жуют, называются кокой…

— Дружище, так вы знаете эту штуку?! — Терентьев откинулся на спинку кресла. Его ноздри стали быстро раздуваться и опадать, словно соблазнительный порошок уже ударил ему по мозгам. — Пробовали? Словно крылья вырастают… Становишься смелым, раскрепощенным…

— Хватит, господин ротмистр! Сам я, слава богу, не пробовал, но действие коки знаю. И к гимназисткам я вам, извините, не попутчик. И вообще, разговоры на эту тему мне достаточно неприятны. Вот представьте себе, что ваша дочь в самом цветущем возрасте приобщается не только к «взрослой» жизни, но и готова отдать свое юное тело за порцию дьявольского порошка опытному бонвивану! Я бы на месте родителя просто растерзал бы негодяя! Впрочем, я старше вас, вам родительские чувства, поди, и неведомы…

— О-о, вот только давайте без этих moralite, господин Агасфер. Терпеть, знаете ли, не могу, от кого бы то ни было! — сверкнул глазами Терентьев. Однако тут же, словно спохватившись, заговорил вполне миролюбиво: — Ну, не желаете, и Бог с вами. Но напрасно, напрасно, дружище. Я ж говорю: полная тайна, полумрак и даже маски — сродни маскарадным! И никакого даже намека на деньги! Ну, хозяйкам таких салонов, понятное дело, немножко надо деликатно сунуть. Должны же они на что-то жить — но все настолько прилично и культурно, что чувства неловкости не возникает! Клянусь!

— Простите, господин Терентьев, но пока… пока я просто не готов к такому времяпрепровождению. — Агасфер почувствовал, что у него начинают пылать щеки. — Как-нибудь позже… Может быть… А нам к тому же сегодня предстоит еще делать обещанные господину полковнику дела. Извините, конечно, — коли вы непременно желаете — ради бога. Но нынче — без меня!

Терентьев резко отодвинулся, посмотрел на Агасфера долгим взглядом и пробормотал что-то невнятное. Собеседнику послышалось: «евнух несчастный!» Махнув рукой и сбив при этом со стола шестую рюмку коньяку, Терентьев отодвинулся, затем, помолчав, громко потребовал счет.

— Вы совершенно правы, господин Агасфер! — неожиданно трезвым, но с некоторой грустинкой в голосе произнес он. — Сначала, конечно, дело. Пустяки подождут-с!

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Нет, вы мне можете вразумительно объяснить, Андрей Андреевич, отчего так происходит? Половина Санкт-Петербурга, не меньше — немцы по крови! — Человек с густыми щетинистыми усами и бритым подбородком неторопливо взболтал в широком бокале коньяк, прищурившись, поглядел сквозь янтарную жидкость на свет, сделал короткий глоток. — По моим сведениям, в Северной столице на сегодняшний день 93 тысячи немецких переселенцев, которые компактно проживают в 8 колониях — Шуваловской, Гражданке, Ново-Саратовской, Среднерогатской, Колпинской, Эдиопе, Стрельнинской и Кипени. Да, Константин Эдуардович[12] уверяет нас, что среди этой без малого сотни тысяч немцев практически нет шпионов Большого Генерального штаба Пруссии. Допустим! Но скорее можно допустить и другoe: начнись, не дай Господь, война — и все эти этнические немцы механически превратятся в пятую колонну! Крайне серьезная сила! Или вы полагаете, Андрей Андреевич, что упомянутые девяносто с лишком тысяч немцев будут сражаться на русской стороне против собственных братьев по крови? Чушь!

Лопухин, товарищ прокурора Московского окружного суда, с вызовом поглядел на директора Департамента полиции Сергея Эрастовича Зволянского. Сам он слыл человеком крайне осторожных взглядов. Никто не отрицал, что на «четверги» Архипова Лопухин ходил неохотно, больше отмалчивался, а если и высказывался, то несколько туманно.

Однако в нынешний четверг, как успел шепнуть хозяину дома Зволянский, в Лопухина словно черт вселился! Агрессивен, категоричен… Вот и сейчас, криво усмехнувшись, он с вызовом закончил:

— Так что же, милостивые государи, гнать взашей всех немцев из России прикажете? А на каком, позвольте спросить, основании? Только из-за наличия у людей немецких корней?

Чуть сдвинув штору окна, возле которого витийствовал, Лопухин окликнул хозяина:

— Андрей Андреич, можно вас на минутку? Насколько я понимаю, это Терентьев из дома вышел, не правда ли? А вместе с ним, в статском, ваш новый помощник?

— Совершенно верно, Алексей Александрович.

— Ага! Как вы его изволили отрекомендовать — Агамемнон, что ли? И знаете, господа, насколько я вижу, у него тоже вполне немецкий тип лица!

— Во-первых, он мадьяр — во всяком случае, по документам, Алексей Александрович. Во-вторых — не Агамемнон, а Агасфер. Не путайте, батенька, библейскую историю с древнегреческой. — Архипов еле заметно подмигнул Зволянскому.