Проект «anima». Деймон (СИ)

Он, подобно магниту притягивал к себе самых разных людей. И никто не боялся поделиться с ним своими мыслями, чувствами, подчас самыми откровенными. Никто не отмалчивался, если молодой человек задавал прямой вопрос. Собственно, именно поэтому, Максим и являлся личностью весьма осведомленной во всех вопросах. Но профессор Макаров, наблюдая за крестником как бы со стороны, замечал, что вся его кажущаяся открытость, не более чем маска. Он слушал чужие истории, но не спешил делиться собственной. А если и делился, то весьма неохотно. Его мысли и чувства были надежно спрятаны под ледяным покровом недоверия и железной выдержки. Но учитывая то, какой была его жизнь последние полгода, в этом не было ничего удивительного.

Приводило же в замешательство консилиум, в который входили лучшие врачи планеты, другое. Максим Ветров в повседневной жизни был независим и от своей подруги и от окружающих. Нет, он явно любит ту девушку, и проявляет к ней сильную привязанность. Но в своих действиях молодой человек руководствуется лишь собственными решениями и не оглядывается на окружающих в поисках одобрения. И проявлял неплохие лидерские способности. По крайней мере, Эмма слушалась его беспрекословно, что этими двумя воспринималось, как нечто само собой разумеющееся. А попытки руководить им, он вежливо, но довольно жестко пресек еще в самом начале. Односложные команды он либо игнорировал, либо издевательски смеялся, говоря: «Вы забыли сказать „пожалуйста“. Неужели Вас не учили хорошим манерам? Видимо, нет. Ах, какое упущение со стороны Ваших достойных родителей». Макс виртуозно играл словами, не выходя, впрочем, за рамки приличий, но выставляя оппонентов дураками. И никаких прямых оскорблений, ни намека на агрессию. Все до безобразий пристойно, и, как бы в шутку. А на вопросы, где он так научился разговаривать, парень обмолвился, что это дают о себе знать профессиональные навыки. Ведь клиентам грубить нельзя, но некоторых из них ставить на место просто необходимо. И единственное, что остается, это осваивать новую модель речи. Хостесс еще и не такое умеют. А сам Максим в этом деле — еще дилетант. Но он над собой работает.

Профессор Макаров так и не понял, было ли это очередной шуткой, или мальчишка говорил это всерьез.

А еще, этот Максим, казалось, был более адаптирован к современным реалиям, чем тот, которым он был до. И это было невероятно. То, что он успешно прошел социализацию, и был готов к самостоятельной жизни, консилиум официально признал чудом. И у этого чуда даже имя имеется. Эмма Росс. Но Арисса вместо того, чтобы пылинки сдувать с девчонки, брезгливо морщит носик и требует убрать «эту ужасную особу» от ее ненаглядного ребенка и вернуть ей сына таким, какой он был до… а это невозможно. Просто потому, что он уже другой. Не лучше и не хуже. Просто это, если можно так выразиться, совершенно иная личность. И переделке обратно она не поддается. Да, можно ли из циничного прагматика сделать наивного романтика? Вот если бы наоборот, то шанс бы был, а так…

— Прекрати, Арисса, ┐- впервые за все время подал глава семейства. — Это наш сын. И даже если он стал другим, это не отменяет того, что он НАШ СЫН, и мы ДОЛЖНЫ его принимать и поддерживать, а не пытаться «вылечить», чтобы он стал таким, каким мы хотим его видеть. Он имеет право сам выбирать, кем быть, что делать и кого любить. Пока мой ребенок счастлив, я буду на его стороне.

Чтобы смягчить свои слова Поль Ветров тяжело поднялся из мягкого кожаного кресла, подошел к своей супруге. Затем он, обняв ее за плечи, зашептал что-то нежно-успокоительное ей на ушко. Влад считал, что антидепрессант в комплекте с успокоительным, были бы более действенны. Но в отношения своих друзей он старался с советами не вмешиваться. В отношения между мужчиной и женщиной, вообще, лучше лезть.

А его друг за двадцать восемь лет совместной жизни научился бороться с истериками своей второй половинки. Да и разбираться в них должен лучше, чем любой профессор медицины.