Проект «anima». Деймон (СИ)

Каждый день мы делаем десятки, а может и сотни шагов к чему-то пока еще неизвестному. Говорят, что счастье человек строит своими руками. И с этим сложно поспорить. Но с другой стороны счастье — понятие субъективное. Только мы решаем, счастливы ли в данный момент. И никто не может помешать нам испытывать это чувство если не постоянно, то, как минимум, пару раз в день. Мы сами мешаем себе. Загоняем в эти рамки. А потом страдаем по этому поводу.

За окном шел мокрый снег. На улице было уже довольно холодно. Мелкие противные крупинки царапали кожу. А ветер, казалось, пробирал насквозь, отбирая все тепло. И желания выходить на улицу у молодого мужчины, стоявшего возле окна, не было абсолютно.

— Ужасная погода, — тихо произнес он сам себе.

Он сделал это просто, чтобы разбить гнетущую тишину своего кабинета. Создать иллюзию присутствия. Имелась за Максимом Ветровым такая эксцентричная привычка: изредка говорить с самим собой. О ней, правда, никто о ней не знал. Ведь делал он это в гордом одиночестве. Молодой человек зло усмехнулся, представив в какой ужас пришла бы его мамочка, узнав о такой неподобающей особенности единственного сына. О, Арисса подняла бы на уши всех известных ей врачей, и не отстала бы от них, пока бы те не вылечили его от «шизофрении или чем там болен ее бедный мальчик». А между тем Макс ничем болен не был, тем более шизофренией. Хотя и «нормальным» назвать его было трудно. Гении не бывают таковыми просто по определению. Одаренность — то же отклонение, пусть и со знаком плюс. Но одно можно было сказать твердо: данный молодой человек находился в здравом рассудке, хотя и говорил сам с собой.

Просто он часами находится в своей лаборатории абсолютно один. А тишина через какое-то время начинает давить и раздражать. Особенно поздно вечером. Особенно в такую погоду.

Конечно, можно было спуститься вниз в холл. Какой-нибудь десяток этажей и ты в любое время дня и ночи мог оказаться среди шумной толпы служащих и гостей «Нео-инкорп». Первые три этажа здания занимал торгово-развлекательный центр. Это было очень удобно. С одной стороны для всего персонала компании действовала гибкая система скидок, а с другой — это обеспечивало центр постоянными клиентами.

Максиму нравился ресторанчик традиционной кухни на втором этаже. И он там довольно часто завтракал, обедал и ужинал. Но пока есть ему не хотелось.

Молодой человек безучастно смотрел на унылый пейзаж, который открывался из окна его лаборатории. А потом вдруг неожиданно для самого себя поймал на стекле собственное отражение. Состроив недовольную гримасу своему зеркальному двойнику, Максим тяжело вздохнул. И хотя отражение рисовало облик довольно красивого молодого человека, Макс всегда был слегка недоволен увиденным. Он не любил смотреть на себя. Его почему-то всегда раздражали зеркала и собственные фотографии. И это было странно. Ведь многие завидовали его внешности.

Природа наградила Макса гармоничным сложением. Да, его фигура казалась тонкой и почти хрупкой, но она на самом деле таковой не являлась. Просто Максим был типичным эктоморфом: высоким и худощавым. И на красавца-бодибилдера он совсем не походил ни в коей мере, но старался держать себя в форме. Занимался плаваньем, и без особого труда мог отжаться от пола 120 раз.

Правильные тонкие черты лица, балансировали на грани спокойной мужской красоты и слащавой смазливости, словно бы не отдавая предпочтения ни тому, ни другому. Выразительные миндалевидные глаза казались кусочками ночного неба. В них не хватало только белых искорок-звезд. Волосы черные — под стать глазам. Максим, следуя моде Южного округа, носил среднюю длину (до плеч), стягивая их шелковой лентой в низкий хвост. И дело было вовсе не в том, что парня интересовали модные тенденции. Скорее, наоборот.

Он не понимал, почему кто-то диктует остальным, что и как нужно носить в этом сезоне? И почему эти остальные строят свою жизнь в соответствии с вышеуказанными откровениями? Ведь в этом нет никакого смысла. Ведь человек останется самим собой, что бы он ни одел. Но, тем не менее, любое отступление от модных канонов, широкой аудиторией воспринимается, как вызов общественному мнению, и чуть ли не преступление.

Но так, как молодой человек с модой и ее последователями поделать ничего не мог, он старался относился к ним, как к неизбежному злу. Поэтому носил неудобную, но дорогую одежду и хвост, хотя с удовольствием обрезал бы свои не самые послушные волосы. Но ему не хотелось выделяться на фоне ровесников и коллег. И только одно его радовало — белые халаты, положенные ученым и врачам, были вне модных тенденций. Потому как популярные этой зимой паетки, стеклярус и бисер на привычной в своей простоте униформе, его бы просто убили. Так как их наличия на обычной одежде, ему более чем достаточно.