Проект "АЦ" [= Школа одаренных переростков]

— Но подготовка здесь у нас будет классная. Считай, что тебе повезло. Десятилетку в два счета окончишь. И — прямая дорожка в любой институт. Я из восьмого класса сюда явился. Скажи мне кто-нибудь, что через три месяца я буду рассчитывать интегральные схемы, ни за что бы не поверил.

Я по-прежнему молчал.

— Ты куда поступать собираешься?

Я пожал плечами.

— Ну да, рановато еще говорить. Лично я решил в авиационный.

— А зачем? — быстро спросил я.

— Что значит «зачем»? — степенно возразил Олег. — Самолеты буду строить.

— А зачем? Дмитриенко и так летает.

— Дмитриенко летает, а я не могу.

— Научись.

Олег внимательно на меня посмотрел:

— Не понимаю, к чему ты клонишь.

— Зато я кое-что понимаю, — со злостью сказал я. — Ты пришел меня успокоить.

— Допустим. Что же тут плохого?

— Да ничего. Общественное поручение выполняешь.

— Даже если так.

Я выразительно показал глазами на стенку.

— Не понимаю, — недовольно сказал Олег.

— Врешь, понимаешь. Комнаты здесь прослушиваются?

Взгляд Олега стал беспокойным.

— Интересное у тебя настроение. Ты, собственно, куда попал?

— Не знаю, — признался я. — А ты?

— В спецшколу.

— Тебе здесь все нравится?

— Разумеется.

— И ничего не кажется странным?

— Абсолютно.

— Так вот, ты лжешь, — резко сказал я. — И если ты пришел только за этим, то выход — у тебя за спиной.

Олег машинально оглянулся.

— Да, да, именно там, — злорадно сказал я.

— Ну, как знаешь. — Он встал. — К тебе по-хорошему…

Он медлил.

— Да никуда ты не уйдешь, — сказал я. — Садись.

Он сел.

— Ты пришел меня успокоить, — напомнил я.

— Ты это уже говорил, — отозвался Олег.

— Ничего, еще раз послушаешь. Ты хочешь, чтобы я не волновался. И чтобы по моим мыслям «птичий базар» не заподозрил ничего нехорошего. Так ведь?

Теперь молчал Олег. Я знал, что попал в самую точку.

— А я и не собираюсь успокаиваться. Пока не пойму, что к чему. Возможно, это вы первое время радовались, как телята, но я не так устроен.

— Уезжай, кто тебе мешает? — Олег пожал плечами.

Я удивился. Этого я не ожидал.

— Да уж, насильно держать не станут, — сказал Олег.

— И что ж, ты хочешь сказать, что все вы здесь сидите по своей воле?

— Конечно.

— И на каникулы не выезжаете?

— Здесь и так хорошо.

Олег уже усмехался. Он нащупал мою слабинку и теперь с каждой минутой становился все спокойнее и увереннее. Он понял, что уходить отсюда мне не хочется. А ведь сначала я почти припер его к стенке. Моя ошибка: погнался за легким успехом. Но очень уж мне хотелось узнать, что ребята держат в таком секрете.

— Ты ошибаешься, — сказал Олег, — нет у нас никаких секретов. Ну, обсуждаем учителей. Ну, говорим о них разные разности. Ты что, в обычной школе никогда не учился? Разумеется, нам не хочется, чтобы они об этом знали. Так очень просто можно и вылететь отсюда. Учителя тоже люди и способны обижаться. А потом всю жизнь будешь каяться. Семь человек на весь Союз!.. Так что не ломай себе голову.

Он встал. На этот раз с твердым решением не задерживаться. Но в дверях все же остановился и сказал:

— Сам ход твоих рассуждений порочен. Уж если они… — он кивнул в сторону голубого домика, — если они знают, о чем мы думаем…

— О чем Я думаю, — перебил я его. — И Рита.

— Ну да, о чем вы думаете. Так вот, если это для них не секрет, то с чего ты взял, что я могу успокоить тебя так, чтобы они этого не заметили? Да и сейчас, по твоей логике, они должны слышать каждое наше слово. Не так ли?

Я кивнул.

— Возможно, они и слышат. Но это не имеет никакого значения. Единственная их цель — научить нас всему, что мы можем усвоить. Впрочем, Дроздов тебе об этом уже говорил. Кроме того, успокоить тебя они могут куда лучше, чем я. И быстрее. Могут, но не хотят. Волнуйся сколько влезет. Всего хорошего.

14

Олег ушел в сильной позиции, но убедить меня он не убедил. Глаза его выдавали, что что-то здесь не так. Скорее всего, он явился проверить, помню я о чем-то случайно мне сказанном или нет. И, убедившись, что не помню, спокойно ушел. Проговориться могла только Соня, недаром она так встревожилась возле учительской. И «птичий базар» здесь ни при чем. Соня меня обманула. Заставила скрывать то, что всем давным-давно известно, а о чем-то другом — позабыть. Но о чем? Сколько я ни ломал голову, я не мог вспомнить. Виктор Васильевич прав: в голове у меня была сплошная окрошка. Ну, что ж, пусть «птичий базар» знает, что у меня душа не на месте. Посмотрим, как они на это прореагируют. Но мама мама ни в коем случае не должна об этом знать.

Я сел за стол и начал писать письмо в Москву.

«Дорогая мама. Сообщаю тебе, что доехал я благополучно и уже начались занятия. Ребята здесь подобрались хорошие, очень способные. Питание регулярное, на высшем уровне, все бесплатно. У меня в общежитии отдельная комната с телевизором и собственной ванной. Так что ты за меня не волнуйся. Места здесь очень красивые…»

Я посмотрел за окно — купол был молочно-белый, непрозрачный, покрытый то ли снегом, то ли изморосью.

«Осень здесь стоит пока теплая, но наступающая зима нас тоже не беспокоит. Здесь все под крышей…»