Проект «Аве Мария»

Я отлично поспал и проснулся полным сил. Вкусно позавтракал. От души потянулся. Рокки сделал новый, герметичный, полностью работающий генератор, который никогда не сломается. Я подключил его, и вся бортовая электрика мгновенно ожила.

Мы с Рокки обсудили, как лучше использовать жуков, чтобы вернуться к «Объекту А». Казалось, все прекрасно продумано. А теперь я стою в шлюзовой камере, полностью экипированный для выхода за борт, и вглядываюсь в бесконечную пустоту космоса. «Аве Марию» заливает отраженный от Эдриана бледно-зеленый свет, несколько лучей которого падают сквозь иллюминатор и на меня. Затем планета скрывается из виду, и я оказываюсь в темноте. Но ненадолго. Через двенадцать секунд я снова вижу Эдриан.

«Аве Мария» по-прежнему вращается. И это проблема. У корабля по бокам имеются небольшие маневровые двигатели на астрофаговой тяге, которые регулируют вращение в режиме центрифуги для создания искусственной гравитации. Сейчас двигатели, конечно, не работают: там, как и повсюду, полно испражнений таумеб.

Мне предстоит выйти за борт и вновь столкнуться с силой притяжения. Только вместо гравитации Эдриана на сей раз я испытаю на себе действие центростремительной силы, которая может зашвырнуть меня в открытый космос.

Что тогда, что сейчас мероприятие смертельно опасное. Так почему же нынешний выход за борт опаснее моей маленькой авантюры с пробоотборником? Потому что мне придется удерживать равновесие на носу корабля. Одно неверное движение, и поминай как звали.

Забрав пробоотборник, я старался держаться ближе к корпусу, использовал страховочные фалы, и вокруг было полно поручней, за которые можно схватиться в случае падения. Однако жуки спрятаны в носовой части корпуса, которая в режиме центрифуги все еще развернута внутрь, к хвосту. Таким образом, с точки зрения гравитации, обеспеченной центростремительной силой, жуки находятся наверху обитаемого отсека. Мне надо подняться на нос корабля и вытащить жуков. И при этом не поскользнуться. На носу фалы крепить некуда. Придется цеплять за ближайший снизу поручень. А значит, если я упаду, то успею развить скорость прежде, чем фал натянется до упора. Выдержит ли он? Если нет, центростремительная сила выкинет меня в космос, и я стану новым спутником Эдриана.

Страховочные фалы я проверяю четырежды. На всякий случай беру их побольше. Фалы прочно зацеплены за жесткий поручень у шлюзовой камеры и за мой скафандр. По идее, должны выдержать, если я упаду. Должны.

Делаю шаг за борт, хватаюсь за проем наружного люка и подтягиваюсь вверх. В тяжелом скафандре при полной гравитации я бы ни за что не справился. Носовой обтекатель поднят лишь слегка, и я не соскальзываю с корпуса. Еще раз проверяю фалы и потихоньку карабкаюсь вверх. Когда я двигаюсь, вращение сносит меня в сторону. Поэтому каждые пару футов я вынужден останавливаться, чтобы сцепление с корпусом свело бы на нет мое боковое смещение.

— Доложи обстановку, — раздается голос Рокки.

— Продвигаюсь, — отвечаю я.

— Хорошо.

Добираюсь до носа. Здесь, возле центра вращения, искусственная гравитация слабее всего — небольшой бонус. Вокруг лениво вращается Вселенная, делая полный оборот каждые двадцать пять секунд. Половину этого времени все видимое внизу пространство занимает Эдриан. Затем на пару мгновений мелькает ослепительно-яркая Тау Кита. А затем пустота. Несколько обескураживающе, но не критично. Лишь слегка раздражает.

Люк с жуками там, где и должен быть. Действовать надо аккуратно. Еще не хватало что-нибудь сломать. Корабль строился с тем расчетом, что экипаж не выживет и «Аве Мария» не вернется. Внутренний механизм активирует пиропатрон, и взрыв выбьет крышку люка. Затем жуки запускаются и летят на Землю. Прекрасная система, но когда я отправлюсь домой, крышка мне понадобится в целости и сохранности. Она крайне важна для аэродинамики.

Кстати, об аэродинамике. «Аве Мария» словно сошла со страниц романа Хайнлайна[171]: сияющий серебром обтекаемый корпус с заостренным носовым обтекателем. Зачем все это кораблю, который никогда не войдет в атмосферу?

Дело в межзвездном пространстве. В космосе рассеяно крошечное количество водорода и гелия. Примерно один атом на кубический сантиметр. Но когда вы передвигаетесь с околосветовой скоростью, картина меняется. Вы не только сталкиваетесь с тучей атомов, но эти атомы, относительно вашей инерциальной системы отсчета[172], весят больше обычного. В релятивистской физике полно странностей. Короче говоря, головной обтекатель мне нужен целым.

Крышка люка и пиропатрон прикреплены к корпусу шестью болтами с шестигранной головкой. Я достаю из пояса с инструментами торцевой ключ и приступаю к работе. Как только я откручиваю первый болт, он тут же соскальзывает вдоль головного обтекателя и падает куда-то в космическое пространство.

— Ой! — вырывается у меня. — Рокки, ты ведь умеешь делать болты, верно?

— Да. Легко. Зачем, вопрос?

— Я один уронил.

— Держи крепче.

— Чем?

— Рукой.

— Рукой я держу ключ.

— Второй рукой.