Проект «Джейн Остен»

Я постучала ей по спине — несколько раз, с каждым разом все сильнее, — но без толку. Кто-то завопил: «Фанни!»

Я обхватила ее за торс, стиснула одну ладонь в кулак и прижала тот чуть выше ее пупка, второй ладонью заключила кулак в замок и резко дернула руками вверх и к себе. От изумления Фанни содрогнулась, но от закупорки это не помогло. Я повторила попытку. Ничего не изменилось.

Я снова встряхнула ее, дернув вверх и к себе, на этот раз с бóльшим усилием: прежде я боялась нанести ей травму, поскольку под ворохом муслиновых оборок скрывалась очень хрупкая фигурка, и не брала в расчет корсет, который, подобно доспехам, отражал мои атаки, — и на сей раз у меня получилось. Кусочек тминного кекса вылетел из ее трахеи и приземлился возле камина. Она хрипло вдохнула и закашлялась в носовой платок, из глаз ее заструились слезы. Я погладила ее спине — теперь уже ласково — и села; голова у меня шла кругом.

Раскрасневшаяся, она утерла глаза, шумно вздохнула и опустилась в кресло. Спустя минуту безмолвия Кассандра подлила ей чаю. Фанни пригубила его — блюдце с чашкой ходили у нее в руках ходуном.

Наконец Генри подал голос:

— Вы спасли ей жизнь. Откуда вы знали, что делать? Воистину вы еще феноменальнее, чем говорит ваш брат.

— Кекс и сам бы вышел. Я всего лишь помогла.

— Нет, правда, — сказал мистер Хейден. — Мне никогда не показывали такой прием, доктор Рейвенсвуд. Я хотел бы ему научиться. Однажды у меня на глазах погиб крестьянин, подавившийся кусочком репы. Я мог бы его спасти, если бы увидел подобное раньше! Где вас этому научили? Покажете мне, как это делается?

Он обращался к Лиаму, несмотря на то что спасительный прием осуществила я. Кипя негодованием, я сидела и молчала, но тут вдруг обратила внимание на Джейн, которая смотрела на мистера Хейдена. Она мельком взглянула на меня — закатила глаза, насмешливо улыбнулась — всего лишь на долю секунды, но этого было достаточно. Чтобы выжить в этом веке, будучи женщиной, и не утерять при этом рассудок, необходимо было относиться ко всему со здравой долей скептицизма — этому она научилась, еще не успев достигнуть совершеннолетия. В этом плане я сильно от нее отставала — впрочем, она всем нам дала бы фору, правда?

— Позже, — ответил Лиам. — Мы с радостью вам все покажем, но не за чаем. На сегодня, пожалуй, достаточно сильных впечатлений.

— Но расскажите же, мисс Рейвенсвуд, — попросила Кассандра, — где вы такому научились?

И тогда с тем же самым вопросом в глазах на меня уставились все присутствующие, за исключением Лиама, который, не зная, куда направить взгляд, потупился в пол. Я задумалась. Где я могла такому научиться?

— Моя старая няня, — начала я, — однажды проделала со мной то же самое, когда я, будучи десяти лет от роду, вдохнула леденец. Помнишь, Уильям?

В улыбке Лиама я прочитала облегчение.

— Как такое забудешь? А потом ты донимала ее, пока она не обучила тебя этому приему. Она сказала, что это такая же тайна народа ашанти, как заговор на козье молоко, чтобы то не прокисало…

— Последнее, правда, не работало…

— …и эликсир от разбитого сердца, — закончил Лиам, и я заволновалась, не слишком ли далеко мы зашли в своей импровизации.

Повисшую после его слов тишину нарушила Джейн:

— Доводилось ли вам пробовать эликсир в действии, сэр?

— Ни разу, — сказал он, и беседа вернулась в нормальное русло.

Но после случившегося я почувствовала некую перемену. Возможно, произошла она только во мне: неделями я шила сорочки, попивала чай и наблюдала, как Лиам флиртует с Джейн, — и вот наконец-то совершила что-то полезное. К моему изумлению, Кассандра подсела ко мне и принялась негромко рассказывать о том, каких усилий ей стоит держать мадам Бижен в узде и как не щадит себя Джейн, проводящая все время за гранками «Эммы». По словам Кассандры, только она и не давала относительному кавардаку в доме на Ханс-плейс превратиться в пущий хаос. Я улыбалась и соглашалась с каждым ее словом, а Генри с довольным видом наблюдал за нами.

Эдвард, едва сдерживая слезы после случившегося, отвел Лиама в сторонку и завел с ним долгий и, судя по виду, весьма серьезный разговор, который завершился сердечным рукопожатием.

— Ну так что тебе сказал Эдвард? — спросила я, как только мы сели в экипаж и двинулись в сторону дома.

— Что ж, — ответил Лиам опасливо, будто собирался сообщить дурную новость, — похоже, он пригласил нас погостить в Большом доме в Чотоне.

Я взвизгнула от восторга и подпрыгнула на сиденье. Лиам поморщился и кивнул в сторону Уилкокса, который правил каретой.

— Но это же здорово. Он сказал, когда нас ждет? — шепотом спросила я и замолкла. — Или он просто из вежливости предложил?

— Сказал, что скоро заедет к нам с визитом и мы обсудим детали. — Лиам уронил голову в ладони, словно вымотался, изображая доктора Уильяма Рейвенсвуда. — Он хотел подарить тебе лошадь.

Я почувствовала, как из меня рвется наружу смешок — словно чих или оргазм, — и подавила его, помня об Уилкоксе.

— Что-что он хотел?