Проект Германия

Рейнхард Гейдрих — человек настойчивый. Он все-таки прислал мне пакет с кратким экстрактом по донесениям наших разведывательных сетей в России 1936-38 годов и собственноручной припиской: «Весьма занимательное чтиво на ночь. Ознакомьтесь, чтобы лучше понимать ментальность противника и составить представление о методах Сталина в положении, весьма схожем с нашим».

«Краткий экстракт» состоял из полусотни машинописных страниц, где тезисно были изложены соображения как нашей агентуры, так и специалистов, проводивших анализ информации в РСХА. О тогдашних событиях я слышал в основном из радиопрограмм и читал в газетах — но всё же есть разница между пропагандой в прессе (черт, Йозеф Геббельс за прошедшие дни отправил из заключения уже восемь писем на мое имя! Я так ни одно и не прочел) и выкладками профессионалов, от которых зависела внешняя политика государства и информирование рейхсканцлера!

Ситуация выглядела неприглядно. Я привык думать, что большевики — сплоченная, фанатичная партия, безоговорочно подчиняющаяся вождю. Ничего подобного! Уйма фракций и течений, многие из них радикальны — это к вопросу о Льве Троцком, который руководил своими последователями из эмиграции. Оппозиция в армии, промышленности, Коминтерне, собственно в высших эшелонах ВКП (б). Да еще агентура монархических и буржуазно-либеральных эмигрантских кругов в довесок к троцкистам, просто недовольные большевиками люди из числа «бывших», сонм различных националистов, беспрестанная напряженность на Дальнем Востоке. Et cetera, nec plus ultra.

Итог — заговор. РСХА и Абвер убеждены: военно-политический заговор против Сталина существовал, подпитка была как внутренней (оппозиционеры в партии и военном руководстве), так и внешней (международные троцкистские круги). Ого, неофициальные контакты русских генералов с нашими и польскими военными, с Японией, чехословаками, политические амбиции маршала Тухачевского и сплотившейся вокруг него группы!

Неудивительно, что Сталин предпочел нанести упреждающий удар, безжалостно разгромив радикальную оппозицию в верхах, а затем перенеся репрессии на средний и низший уровень. Там-то и началась кровавая вакханалия, о которой рассказывал мне Гейдрих — правительство временно потеряло контроль над исполнителями, что представляло не меньшую угрозу, чем наполеоновские замашки военных и апологетов «перманентной революции» в партии коммунистов.

Финал мог бы оказаться таким же, к какому семимильными шагами шла (да и сейчас пока идет) Германия — захват власти фанатиками-радикалами, дезинтеграция государства, маргинализированная элита, война с внешним противником при незавершенной промышленной революции и не перевооруженной армии. Повторение сценария крушения России 1917 года.

Сталин этого не допустил, без раздумий пойдя на колоссальные жертвы. Я поежился, увидев приблизительные выкладки по арестам-расстрелам 1937 года: арестовано больше миллиона человек, приговорено к смертной казни около шестисот тысяч с допущениями в пятьдесят тысяч в большую или меньшую сторону. Разумеется, в РСХА не знали точных цифр, но могли как минимум предполагать с большой долей вероятности.

Кажется, теперь я понимаю, почему мы до сих пор не взяли Сталинград — опомнившись после катастрофических поражений 1941 года, окончательно сплотив нацию под лозунгом борьбы против «германского нашествия» и почувствовав силу, разгромив наши войска под Москвой, вождь большевиков и его подданные начинают огрызаться. Огрызаться, не боясь удара в спину от внутренней оппозиции, ликвидированной с византийской жестокостью и методичностью, не обращая внимания на случайные жертвы.

Эти соображения тем вечером я аргументированно изложил матери. Любая, самая здравая и благая идея может быть опошлена, извращена и лишена смысла людьми, пытающимися извлечь из нее прежде всего личную выгоду и потешить собственные грешки: тщеславие, корыстолюбие, зависть, гордыню. Так случилось и у нас, к величайшему сожалению. Виновна не партия, не миллионы честных людей, носящих в кармане алый, как свежая кровь, партийный билет НСДАП.

Мы не распознали их вовремя. Не остановили. Не вышвырнули на обочину истории.

Мы это исправим. Партия — как часть народа — избавится от гнили, нарыв будет излечен. Да, хирургическим путем, но иного пути нет. Как это сделал когда-то Сталин, вычистив свою партию от болезнетворных бацилл троцкизма. И воткнув ледоруб в череп его основоположника.

Я не верил в то, что говорил. Лозунги, заклятья и пафосные речи не мой конек, но слова сами слетали с языка. Пусть лучше наши действия будут оправданы перед моей матерью гнусной изменой, чем вещами куда более низменными — открытым разграблением достояния нации, некомпетентностью, возведенной в ранг абсолюта, пошлейшим бюргерством и желанием пристроить к поместью свинарничек ради самой идеи свинарничка. Как воплощения мечты недоучек и деревенщин, лавочников, вознесенных к небесам национал-социалистической революцией…

Пусть лучше так. Ложь, вернее, полуправда во спасение. Во спасение не только отдельно взятой Луизы Шпеер, а всего народа.