Проект Карфаген

В квартире стоял старый, ещё восьмидесятых годов выпуска "электрокамин", который нещадно плавил новые, евро-образца удлинители, и жрал энергию, как электросвинья. Зато он грел ничуть не хуже настоящего камина. Мне, как и моему двойнику, было невдомёк, почему надо покупать новый, когда старый точно также греет. А если включить на половинную мощность — то тройник расплавится далеко не сразу. И, скорее всего, не расплавится вообще. Тем не менее, надо было собрать волю в кулак, и вставать, ибо меня к трём часам ждали в нашем Первом отделе — с какой-то дурацкой анкетой, для поездки зарубеж. А ещё надо было заскочить к Фрейману в лабораторию, и узнать, какого чёрта посылают именно меня.

— Исаак Арнольдович, а зачем это меня посылают во Францию? Неужели во всем Союзе и даже в нашем Институте нет приличных специалистов? Надо посылать меня, который в вашей плазме ни уха, ни рыла. Вот если бы на обогатительные комбинаты, или, положим на конференцию по проблемам инновационного инвестирования, тогда да…

Фрейман поморщился, будто ему показали сочный лимон.

— Во-первых, Расул, ваш двойник и вправду большой специалист — один из крупнейших в своей области. Во-вторых, эта конференция планировалась давно, и согласования насчёт выезда таких специалистов, как вы, то есть ваш двойник — дело долгое. В третьих, вокруг всего этого дела с проектом "Карфаген" затевается какая-то мерзкая свистопляска. Понимаете, если о том, что ваш двойник скрылся, прознают там — и он показал пальцем наверх — то всем причастным грозит смертная казнь, или пожизненное заключение. А ещё проект окончательно подгребут военные, а вот этого делать нельзя ни под каким соусом. Эти меднолобые всё испортят. Им воевать не с кем, а кулаки почесать хочется. Был у меня как-то раз разговор с одним генерал-майором, который был в курсе насчёт разработок по "Карфагену". Так он прямо заявил, что Минобороны будет рассматривать вашу Россию как полигон для военных "учений". Вы этого хотите?

Я представил, как тяжёлая поступь советских танков крушит древние мостовые Кракова и Таллина, как советские (и российские) солдаты входят в Киев, Донецк и Львов, как советские десантные экранопланы высаживают отряды морской пехоты в Баку и Риге… как вся чудовищная военная машина Советского Союза приходит на помощь моей несчастной, униженной Родине, и какой восторг это вызовет у моих сограждан в моём старом мире. И — какую реакцию это всё вызовет у НАТО… Перед глазами встали ядерные грибы над Питером, Москвой, Новосибом, Берлином, Парижем…

— Вы это всерьёз? Ваше Минобороны планирует…

— Скорее всего — да. Поймите, мы копили военную мощь значительно дольше вашего мира. А натянутый лук должен выстрелить, пусть даже в небо, иначе тетива придёт в негодность. А если по дороге, совершенно случайно, стрела и зашибёт дурного перелётного гуся, который имел неосторожность лететь на её пути — так кто будет сожалеть. Тем более, что ваши — далеко не коммунисты, более того, они — предатели, перебежчики, отринувшие идеалы коммунизма ради хищнической наживы и тому подобное. По ним колокол не зазвонит. Да и перспективы полноценной термоядерной войны лучше проверять не у себя дома. Нет, ваш мир подходит идеально, поверьте уж старому еврею — тяжело вздохнул Фрейман. В его выцветших карих глазах плескалась боль и страх за незнакомых ему людей. Наверное, его народу это свойственно — ведь они, как никто другой, прочувствовали кошмар целенаправленного геноцида.

Мне стало не по себе. Вот и начинала рушиться красивая, до боли в сердце и слёз в глазах ставшая мне родной сказка. Нет, как сторонний наблюдатель, я прекрасно понимал местных вояк. Это предельно логично, целесообразно и оправдано. Я даже нашёл в себе силы восхититься ледяной красотой комбинации — но вот принять ЭТО сердцем я не мог. Ведь там МОИ родители, МОЯ Аня, и МОЙ мир. Я внезапно почувствовал ответственность — за всех, живших ТАМ. И если от меня хоть капельку могла зависеть судьба того, старого мира — я выполню всё, что попросит Фрейман. Потому что иначе — нельзя, иначе — неправильно.

— Так вот, Расул. Началась какая-то странная катавасия вокруг вас, меня, и проекта "Карфаген". И я считаю целесообразным — это слово он выделил — вам временно, подчёркиваю — временно — уехать из страны. До тех пор, пока мы не вытащим вашего двойника ОТТУДА, и не предъявим его органам. А потом — уже их работа, их хлеб. Главное сейчас — вытащить вас из-под колпака КГБ, и отправить подальше. Разумеется, если вы им будете нужны по-настоящему, они вас и на марсианском Олимпе достанут, но всё держится на том, что они не знают, кто вы такой.

— А как же капитан Ежов? Он-то знает.