Проект Химера. Код 15. Книга вторая. Энтропия

Владимир Николаевич Семакин, вирусолог, полковник в отставке, хоть и был академик, находился в подчинении профессора Дроздова. На Большой земле Семакин изучал штаммы вирусов в лабораториях. Здесь вирусологу, кроме испытательных работ, предстояло выделить и изучить штамм переносящий болезнь. По предположениям учёных, возбудителем являлся не сам вирус, тот самый безвредный вирус под номером пять, который выполнял транспортную функцию, а то, что в нём сидело. Каким-то образом, неизвестное нечто взаимодействовало с вирусом как единое целое и при инвазии вселяясь в клетку жертвы создавало сотни новых репликаций в ней за короткое время. Репликационные цепочки новой ДНК встроенные в реплицированные вирусы выходили из клетки, разрывая мембрану и атаковывали другие клетки. Всё это имело лавинообразную скорость. Индивид заражался за короткое время. После инвазии всего организма происходила полная перестройка, он перерождался в нечто другое, совсем непохожее на земную жизнь. Вот это нечто предстояло выделить и изучить.

Лидия Михайловна Гришина, инфекционист-токсиколог, профессор, тоже имела звание полковника медицинской службы. Здесь задача её отделения состояла в приготовлении на месте сильнейших противовирусных препаратов и комбинированных отравляющих веществ. Противовирусные лекарства нужны были как раз для опытов по выявлению неизвестного нечто из вируса, а отравляющие вещества для экспериментов над бешеными.

В боксе перед клетками, в которых находились заражённые, установили две видеокамеры на треногах. Приготовили флакончики с препаратом, поставив их в ряд на столе. Рядом положили два пневмопистолета. Находящиеся в клетках испытуемые при виде стольких живых начали громко выть, утробно рычать и скалиться, протягивая руки между прутьев. Но это нисколько не мешало учёным провести планёрку.

— До начала исследования у нас есть несколько минут свободного времени, — начал Владимир Николаевич. — И я хочу внести предложение. По общепринятым правилам, в любом опыте над живыми организмами, по понятиям экспериментальной этики, объектам исследования запрещено давать имена. Дмитрий Сергеевич предложил оставить цвето-цифро-буквенную кодировку и я ним согласен, но цвета мы уберём, оставим только цифры и буквы. Нашим подопечным мы присвоим коды. Присваивать мы их будем по группам, в которых будет по пять подопытных, по количеству испытательных ячеек. Поэтому первую партию из пяти заражённых я предлагаю именовать первой буквой греческого алфавита, то есть альфа. Женщин и мужчин мы поделим по хромосомам на икс и игрек. Порядковый номер арабскими цифрами. Например, перового пойманного будем именовать альфа игрек один, в записи будет выглядеть так, — он вывел на листке бумаги лежащем на столе аббревиатуру αY1. — У нас из заражённых есть молодая особа женского пола, её будем именовать альфа икс один, или вот так — профессор рядом с первой надписью черканул αx1. — Разумеется следующие пять будут обозначаться уже под бетой. Или вот так — он опять царапнул карандашом на бумаге βY1, βx1. Семакин распрямился над столом. — Теперь о том, как мы их будем различать. После введения препарата, на каждого мы наденем специальные жилеты. Я предлагал совету куртки, но идею сочли нерентабельной, зато одобрили сигнальные жилеты, те в которых ходят дорожные рабочие. Мы жилеты тоже привезли, двести штук оранжевого цвета. На жилетках на спине, мы напишем чёрной краской коды наших подопечных, а на груди с правой стороны будем наносить вертикальные полосы, тоже чёрной краской, сколько раз их вакцинировали. Одна полоса, одна вакцина. Если препарат более новой формулы, то отметим поперечной короткой полосой на вертикальной. Две поперечные, более продвинутый состав и так далее. Сколько модификаций, столько поперечных полос. Для этих целей у нас есть специальные широкие маркеры, наподобие тех, которыми отмечают места повреждений на коллайдерах, эта краска устойчива и не стирается. Кто согласен, поднимите руки.

— Я не согласен, — ответил Дроздов. — Если будет двадцать модификаций, мы замучаемся считать поперечные полосы на вечно крутящихся заражённых.

— Вы думаете, что будет столько вариантов? — спросил Семакин.

— Возможно больше.

— Тогда, что вы предлагаете?

— Над вертикальной полосой писать цифры. Пять модификаций, цифра пять.

— Я считаю мысль здравой, — согласился Виктор Николаевич. — Есть предложения? Предложений нет. Вот и хорошо. Не зря я вчера отдал распоряжение на первых пяти жилетах сделать соответствующие надписи. Сейчас их принесут.

В бокс вошёл сотрудник, неся на руках стопку сложенной ярко-оранжевой одежды. Владимир Николаевич взял верхний жилет и расправил его демонстрируя надпись «αY3» на спине безрукавки.