Проект "Лузер"

— Ничего особенного. Просто золотое, тяжелое кольцо с зеленоватым камешком. На камне было вырезано несколько строк старинной арабской вязью.

— И что этот перстень давал своему обладателю?

— В Бухаре говорили, будто перстень давал множество преимуществ. Неуязвимость от ударов молнии. Бешенную мужскую потенцию. Невосприимчивость к ядам. Но главное, — волшебную способность одновременно бывать в разных местах. В двух, а может быть, даже трех или четырех местах одновременно. И до тех пор, пока Абдул-хан носил древний перстень на руке, жители Бухары даже и не помышляли о том, чтобы ослушаться его приказов.

— Что же с этим эмиром было дальше?

— Дальше эмира привезли в Петербург и объявили, что отныне он будет жить тут. Перед тем как навсегда покинуть Бухару, Абдул-хан повелел жителям собраться на главной площади и объявил: какое-то время они не смогут его видеть, а потом увидят снова, и воистину приход его будет грозен.

— И вы думаете, весь бред, который несут эти ребята, как-то связан с древней легендой?

— Понятия не имею. Вы спросили меня, о каком эмире может идти речь, и я просто ответил.

Стогов докурил сигарету, бросил окурок на пол, и наступил на него ногой.

— Я ведь не милиционер. Всего лишь консультант милиции по вопросам, в которых она не сильна.

Миграционный офицер покачал головой. Потом развернулся и ушел к себе за столик. Минуту спустя он уже орал на очередного бедолагу.

Осипов спросил:

— Может, теперь осмотрим место самого убийства?

— А может, ты один туда сходишь?

— Хватит капризничать. Осмотрим труп, и, возможно, майор отпустит нас обратно в отдел. И мы по дороге куда-нибудь заскочим.

— Зачем в деле о простреленной голове консультация искусствоведа? Или голову прострелили как-то особенно художественно?

Они все равно вышли из зала, пару раз поднялись по лестнице, пару раз спустились обратно, а когда Стогов окончательно потерял ориентацию, вышли, наконец, к нужному кабинету.

Старый канцелярский стол. На полу перед столом лицом вниз лежал здоровенный труп. За самим столом восседал их непосредственный начальник, грозный товарищ майор. Вдоль стен было расставлено несколько стульев. На одном сидела зареванная, с размазанной по щекам тушью молодая узбечка. Довольно хорошенькая. Напротив, у окна, двое милиционеров в форме придерживали за плечи парня, похоже, что русского. Тот смотрел в пол и покусывал губы.

Майор как раз заканчивал первичный допрос и заполнение бумаг. Войдя в кабинет Стогов кивнул и молча сел на свободный стул. Узбечка (подумал он) — это, наверное, дочь застреленного работорговца, а парень — тот самый стрелок, которого, по словам Осипова, взяли со стволом в руках.

— Давайте еще раз, — говорил майор. — Труп вы обнаружили первой, так?

— Так.

— Зашли в кабинет и обнаружили тело вашего отца лежащим на полу, так?

— Так.

— Но самого выстрела вы не слышали, да?

— Да.

— Как далеко вы были от кабинета, когда прозвучал выстрел?

— Нет.

— Что «нет»?

Узбечка плакала и не отвечала. Майор вздохнул и попробовал зайти с другого конца:

— Вы понимаете по-русски? Если хотите, я могу вызвать переводчика.

— Нет… понимаю… не нужно переводчика…

— Повторяю вопрос: где вы были, когда прозвучал выстрел?

— Там.

— Где «там»? В коридоре?

— Да… в коридоре… вот там была.

— Вы услышали выстрел и сразу зашли в кабинет?

— Нет.

— Что «нет»? Не сразу? Или не зашли?

Узбечка продолжала плакать, размазывая тушь по щекам. Майор откинулся на спинку стула.

— Вы видели, как этот человек выходил из кабинета?

— Он не выходил из кабинета.

— Не выходил?

— Его тут не было.

— Как это не было? Давайте тогда еще раз вместе посмотрим видеозапись.

На столе перед майором стоял ноутбук. Модель была старенькая, корпус обшарпанный, а внутри что-то натужно гудело. Майор пощелкал клавишами, развернул ноутбук так, чтобы узбечке было видно, и нажал кнопочку «Play». Монитор был небольшой, и, чтобы хоть что-то рассмотреть, Стогов наклонился вперед.