Проект «Миссури»

Сессия, слава богу, позади. Теперь можно вплотную заняться действительно важным делом — поисками новой работы. Тем более что обстоятельства благоприятствуют: всем нам выдали бланки направлений на летнюю практику, и, согласно законодательству, ни один работодатель не имеет права указать студенту-практиканту на дверь. Единственное, что законопослушны у нас, как известно, только государственные конторы. Каковые меня не интересуют по определению.

Кстати о тех, кто меня интересует; не мешало бы набросать примерный список и сегодня же начать обзвон. Я задумчиво покосилась на джезву и, не заметив ничего подозрительного, решила по-быстрому смотаться в комнату за «Желтыми страницами».

В комнате был обычный сессийный бардак: книги, конспекты и всякие разрозненные бумажки грудами валялись на столе, на обоих стульях, на раскладном диване и местами на полу. Поперек диванной спинки нагло разлеглась Андреева куртка-ветровка; тьфу ты, черт, придется как-то пересекаться с ним, чтоб отдать. Надо же быть идиотом: брать с собой куртку в такую жару, надеясь, видимо, на резкое утреннее похолодание… ну и по фиг.

Неформатные «Желтые страницы» торчали из-под низу высокой стопки книг в углу; давно пора бы разжиться еще одной книжной полкой, обрастаю ведь понемногу. Не заботясь о целости пизанской башни, я рванула «Страницы» за потрепанный корешок — и, заслышав шипение и бульканье, ринулась на кухню.

Я всегда и везде успеваю. Но только не к закипанию кофе на этой долбаной электроплите. С первой же зарплаты на новом месте куплю нормальную кофеварку.

Остатков на дне джезвы хватило почти на полчашки, она у меня маленькая. Забравшись с ногами на табурет, я принялась за кофе, оставив живописную звезду на плите, как всегда, на потом. Потом, правда, придется отскребать чуть ли не зубами, но мне по фиг. Надо думать, как жить дальше. Причем думать конструктивно: делая в «Желтых страницах» отметки напротив подходящих по профилю контор и выписывая телефоны с адресами на отдельный листок.

«Добрый день. Меня зовут Алина Орлинская, я окончила первый курс МИИСУРО по специализации „Менеджмент, маркетинг и реклама“. Узнайте, пожалуйста, у вашего шефа, когда я могу с ним встретиться по поводу прохождения у вас летней практики». Вежливо, но без намека на вопросительную интонацию. Секретарши, как правило, не любят вопросов, но хорошо понимают команды.

Как все просто, когда есть повод. Вспомнить только, как оно было осенью — без постоянной прописки, высшего образования, опыта работы и даже свободного времени. Но добилась же!.. И за несколько месяцев превратилась из «девочки-куда-пошлют» в ценного штатного сотрудника. Достаточно, блин, ценного, чтобы уволить не просто так, а разыграв целую драму версальского двора.

«Да, я уже работала в этой сфере. Почему уволилась? Не видела для себя дальнейших перспектив профессионального роста. Я ведь еще учусь, и для меня главное не заработок, а возможность постоянно совершенствовать квалификацию».

И поведутся, куда они денутся. На редкую возможность заполучить бесплатную (поначалу), но далеко не бесполезную — особенно в период отпусков — трудовую единицу. Ну и плюс солидная бумажка с кучей печатей: направление на практику не откуда-нибудь, а из самого МИИСУРО.

Как-то очень некстати припомнилась компания, возглавляемая отцом Андрея, откуда более-менее аккуратно вычистили всех наших с ним однокашников. Что ж, значит, Багалий-старший — никакой не бизнесмен, а просто закоснелый директор завода старого-престарого образца. И к тому же трус: я ведь явно попала в точку, когда схохмила насчет его директорского кресла. Трус и дурак. И это, очевидно, передается по наследству.

…Трус. Трус и дурак.

А зато как долго, наверное, и как тщательно он продумывал свою «мотивацию»… тьфу ты. Как у него все выходит красиво, стройно, будто решение алгебраической задачки. Начиная с того зимнего вечера в общаге, когда Санин и Линичук развивали свои бредовые (пусть и частично оправдавшиеся — все равно бредовые) идейки, а мы с ним потом так героически, благородно — не иначе партизаны на допросе! — не стали выкладывать всего этого Руслану Цыбе. Уже и не помню, почему я не стала, наверное, потому что органически его не перевариваю. А он, Андрей, оказывается, «не совершил подлость». Гром аплодисментов, переходящих в овации. Скупая слеза умиления.

Только на самом деле все это совершенно ни при чем. Ни наше якобы благородство, ни его последствия, ни торжественный треп о свободной личности и подопытных кроликах. Просто батя сказал ему: надо. Иначе и тебя, Андрюша, придется уволить. И плакало твое теплое, насиженное моей задницей кресло.

А большего ему, пожалуй, и не нужно,

Я допила кофе, поперхнулась гущей, которой в чашке всегда вдвое больше, чем обычно, если он убегает. Поколупала ногтем еще не совсем засохшую коричневую звезду, потрогала соседние потеки, наслоившиеся на плите за всю сессию, и, вздохнув, полезла за чистящим порошком.

И тут в дверь позвонили.